Компромисс

Это было время Саманты Смит и Кати Лычевой, внезапно стало модно посылать девочек в капстраны, ревниво следить за каждым их шагом и докладывать все подробности народу. Так советская девочка Наташа оказалась в Берлине, причем в самой страшной его части, той, которая находилась за еще не рухнувшей стеной – чудовищем из пропагандистских страшилок. Из всех учениц школы "с немецким уклоном" (как они это тогда называли) выбрали ее. "За улыбку, – смеясь объясняла потом мама, – им же нужны были красивые фото. А я в этом отношении почти Гагарин". А потом что-то пошло не так, немецкий мальчик Роберт не смог устоять перед этой волшебной улыбкой, и на следующий год уже он приехал в Советский Союз, специально добивался этого в каких-то их немецких программах обмена.

Это было время писем. Они их писали друг другу – настоящие, бумажные, в конвертах с пестрыми краями. Письма приходили со следами вскрытия, видимо, советская разведка в чем-то подозревала влюбленных. Они разговаривали по телефону и слышали щелчки, когда подключалась прослушка. Когда им исполнилось по восемнадцать лет, Наташа снова приехала в Германию, чтобы уже не расставаться со своим возлюбленным никогда. Она знала, что не увидит его больше, если уедет назад, ей просто не дадут визу. Один раз съездить в загнивающий капитализм мог практически каждый. Два раза – особые счастливчики. Но третий раз в одну и ту же страну – это о-очень подозрительно. Нужно было принять сложное решение – оставить позади все, что было ее жизнью, найти в себе силы кинуться в иную реальность.