Комсомолец 2 (СИ)

Я поправил одежду. Заметил, что за выходные Альбина обзавелась очередным новым нарядом — с высоким воротом, скрывавшим гематомы на её шее. Вспомнил, как в сентябре девчонки из нашей группы пытались ей подражать — являлись в обновлённых нарядах ежедневно. Вот только быстро «сдулись». И втихомолку завидовали Королеве. «Где только деньги берёт на одежду? — подумал я. — Обычные студенты даже плащ себе купить не могут. А она едва ли не ежедневно одёжку меняет».

Нежина нахмурилась.

— Почему он должен был ко мне зайти? — спросила она.

Королева оставалась симпатичной, даже когда злилась.

Давно признался сам себе, что мне нравилось на неё смотреть — и на лицо, и на фигуру.

— Потому что у вас роман, — заявил я. — Об этом весь институт знает.

— Чтооо?!

В голосе Нежиной прозвучали гневные ноты, брови Королевы взлетели едва ли не на середину лба — Альбина очень правдоподобно изобразила удивление.

— Хотел сам в этом убедиться, — сказал я. — Ждал: он к тебе явится, или ты к нему побежишь. Ты вышла из дома — пошёл за тобой. Чтобы узнать, где вы с ним встречаетесь.

— С кем?

Мне показалось, что Альбина слегка перестаралась, выказывая непонимание.

— С этим… с Романом Георгиевичем, — сказал я.

Нежина отступила от меня на шаг.

Усмехнулась — недоверчиво.

— Усик, ты сумасшедший? — спросила она. — Что ты несёшь?!

Пожал плечами.

— Ты спросила, почему я за тобой следил — я тебе ответил. Чего тебе, Нежина, ещё от меня надо?

— Я хочу знать правду! — сказала Альбина.

— Вот и я её хотел узнать. Потому и торчал около твоего дома.

— Что именно ты хотел знать?

— Есть что-то между тобой и… этим… — сказал я. — Или в институте врут.

— Кто врёт, Усик? — спросила Альбина. — Кто обо мне такое говорил?

— Да все… почти.

— Все?

Нежина прищурила глаза.

— Усик, скажи, что ты всё это только что сам выдумал, — велела она.

Промолчал.

— Я угадала? Ведь это же… глупость!

— Почему же глупость? Я и сам видел, как ты вместе с нашим завкафедры в институт на такси приезжала. Хочешь сказать, не было такого?

Королева побледнела, чем подтвердила эффективность выбранной мною тактики оправданий. Всегда знал, что лучшая защита — это нападение. И часто своим знанием пользовался. Там, рядом со связанным Гастролёром решил, что буду давить Королеве на «больной мозоль» (перескажу слухи о её романе с нашим завкафедрой) — если она станет «выяснять правду». Ведь в человеческую подлость поверить проще, чем в чужие бескорыстные поступки. Вот пусть и считает, что я задумывал «пакость» — крепче будет спать. А наши с ней отношения это «знание» не испортит: сложно испортить то, чего нет и не было.

— Приезжала, — сказала Альбина. — Что в этом… такого?

— Слушай, Нежина, — сказал я. — Ты хотела знать, зачем мне понадобилось за тобой следить — я ответил. Чего ещё ты добиваешься?

— Хочу услышать правду! Ведь ты в милиции говорил другое!

— Говорил. Там я сказал, что влюблён в тебя. Потому и шёл за тобой в пятницу вечером. Так? Или ты бы предпочла, чтобы я им рассказал о Романе Георгиевиче?

— При чём здесь Роман Георгиевич?

— Думаешь, не причём?

— Конечно!

— Люди не хотят верить в правду. Так же, как и ты, Нежина. В ложь им поверить гораздо проще.

— Так ты мне солгал?!

— Нежина, — сказал я, — не морочь мне голову. Чего пристала? При чём здесь наш заведующий кафедрой, или не при чём — сейчас не время это выяснять. Тебе так не кажется? Да и не буду я перед тобой отчитываться! Как будто мне больше делать нечего. Мне учиться нужно. Поняла? Ты на часы смотрела? Скоро прозвучит звонок. Пора идти на лекцию. Физик не пускает в аудиторию опоздавших. Так что отстань от меня, Нежина. Дай пройти!

Глава 24

Короткая беседа с Альбиной Нежиной, что состоялась в понедельник перед лекцией, имела после несколько продолжений. Вот только Королева больше не выпытывала у меня информацию в институте на глазах у сокурсников — делала это при наших встречах в милиции, куда нас с ней вызывали едва ли не раз в три дня. Я чётко придерживался своей версии: признавался Альбине, что хотел хайпануть перед одногруппниками — обнародовать подробности её рома с заведующим кафедрой горного дела. Доказывал, что лишь по этой причине оказался рядом с ней во время нападения Белезова. Моё признание легло в хорошо подготовленную почву: Королева стала игнорировать моё присутствие не только в институте, но и во время «бесед» в милиции.