Комсомолец 2 (СИ)

Мне почудилось, что я стоял около зеркала и смотрел на своё отражение. Но только не на нынешнее отражение, а на то, каким оно могло стать лет через двадцать. Если я прекращу заниматься спортом, стану беспробудно пить и лет пять проведу в местах лишения свободы. Мужчина дохнул мне в лицо свежим перегаром, икнул. Я отметил, что он примерно моего роста; такой же широкоплечий и мускулистый. С той же причёской, что была у меня утром, сразу после пробуждения; и с тёмной, но не густой щетиной на щеках и подбородке. Мужчина поправил лямки грязной майки, подтянул штаны (классические треники со смотревшими вперёд и в сторону коленками).

— Чё надо, пионер? — спросил он. — К Альбинке, что ль, пришёл?

Он не разглядывал моё лицо — прожигал взглядом бумажный пакет с конфетами.

— Не пионер, — сказал я. — Комсомолец.

— Без разницы.

— Наверное, — согласился я.

Разглядывал синюшные рисунки на плечах мужчины, явно нанесённые не в модных тату салонах. Картинки на белой коже не выглядели творениями гениальных художников. И не несли в себе понятной для меня информации — никогда не интересовался тюремной символикой. Но вот в том, что они не юношеское баловство — тоже не сомневался: уж очень часто я видел похожие картинки на руках «уважаемых людей» в будущем. Подобные тату ясно говорили: их носитель не работал в милиции и не являлся верным и идейным проводником партийной линии. Мужчина усмехнулся — блеснул золотой коронкой.

— Чего застыл, пионер? — сказал он. — Говори, чего надо. Не трать моё время.

— Явился к Альбине Нежиной с поручением от пионерской организации города Нью-Йорка, — отрапортовал я. — У вас продаётся славянский шкаф?

Мужчина приподнял брови — показал тонкие синие ниточки вен над глазами.

— Чего? — переспросил он.

— Я спросил: Альбина дома?

— Так бы и сказал.

Мужчина придержал сползавшие на бёдра штаны.

— Альбина! — крикнул он.

Не спускал с меня глаз. Смотрел на меня пристально, будто подозревал, что я воспользуюсь его секундной невнимательностью — очищу ему карманы. Разглядывал мою одежду, туфли, комсомольский значок. Не выпускал из виду и мой пакет. Не иначе как заподозрил, что там я прятал нечто интересное. «Учуял конфеты?» — промелькнула в моей голове догадка. Но я тут же отмёл её: не походил этот мужик с серыми мешками под глазами на сладкоежку — скорее на алкоголика со стажем. Пакет с конфетами я всё же сжал покрепче: почему-то считал его едва ли не пропуском в квартиру Королевы.

Мужчина вдруг посторонился.

— Входи, пионер, — предложил он.

И тут же пригвоздил меня к порогу вопросом:

— Трояк до зарплаты не займёшь?

— Не займу, — заверил я.

Обошёлся без раздумий.

Мужчина почесал затылок. Смотрел мне в лицо, будто пытался понять: правду ли я ему сказал. Напряжённая «работа мысли» заставила его хмуриться, сделала его физиономию похожей на лицо обиженного младенца. Я улыбнулся — не зря перед выходом из общаги отрабатывал «открытую» улыбку. Словно сообщал этим мужику, что я и не собирался лгать, но и одалживать ему деньги — тоже не буду. Вспомнил о приглашении. Перешагнул порог, пока мужчина не передумал. Вдохнул табачный дым (тот клубился в воздухе квартиры, подобно туману над болотом). Замер посреди тесной прихожей, соображая, куда приткнуть свою обувь.

— Сан Саныч, где ты там пропал?

Я повернулся на звуки голоса — в сторону кухни. Встретился взглядом с лысым толстяком в тельняшке. Тот сидел на табурете перед столом, занимая едва ли не половину кухонного пространства, пыхтел папиросой. Я отметил синеву рисунков на его руках, пробежался взглядом по расставленным на столешнице закускам (солёные огурцы, хлеб, рыбные консервы) и по пустым бутылкам на полу. Подумал: «А туда ли я попал?» Квартира Королевы представлялась мне иначе. Уж очень часто я слышал разговоры первокурсниц о «богатствах» Нежиной — ожидал увидеть у Альбины дома мраморные полы и позолоченную лепнину на потолке.

— Ща иду! — отозвался мужик в майке. — Тут к моей дочурке пионер пришёл.

Он повернулся ко мне.

— Вон её комната.

Мужик указал на дверь.

— Дома она, не ссы, пионер. Только что своей адской машинкой грохотала… О! Снова начала. Стучись. Сам. Некогда мне тебе сопли вытирать: меня человек ждёт.

Он снова взглянул на пакет с конфетами, хмыкнул и, шаркая ногами, поспешил на кухню.

— М-да, — произнёс я.

Повесил на крючок пальто, сбросил ботинки. Взглянул на потёртый коврик под ногами, на изорванные пожелтевшие обои на стенах. Пробежался взглядом по шкафу с треснувшим зеркалом и по-стариковски подогнутыми ножками. Посмотрел на вмятины на дверях (двери словно пережили нападение врагов), на сваленную горой в углу старую обувь, на лампу у потолка (заподозрил, что свет в прихожую проводили наспех, как во времянку). Вновь подумал о том, что Королева меня обманула: сказала чужой адрес. Уж очень не вязался вид этой квартиры со знакомым мне образом всегда модно, аккуратно, с иголочки одетой Альбины Нежиной.