Комсомолец. Часть 1

Вынул из потёртой текстильной сумки (как же мне недоставало в этом времени полиэтиленовых пакетов!) чистую толстую тетрадь, заготовленную для учёбы ещё самим Комсомольцем. Проверил работу шариковой ручки — снова порадовался, что не придётся писать перьевой: не представлял, как вообще можно писать, макая железку в чернила. Никто не спешил занимать по правую руку от меня свободное место. Либо не считали его удачным, либо не желали делить парту со мной. Это в прошлой жизни от желавших сидеть со мной рядом не было бы отбоя — и в институте, и после. Теперь моё соседство не казалось одногруппникам привлекательным.

«Пора привыкать к новым реалиям», — подумал я.

И услышал первый в моей новой жизни звонок на урок.

* * *

Преподаватель вошёл в аудиторию сразу же, как смолк звонок — невысокий, короткостриженый, с лысой макушкой, чёрными усами и бородкой а-ля Дзержинский. Одернул полы серого пиджака с испачканными мелом рукавами. Плотно прикрыл высокую массивную дверь — та жалобно скрипнула. Близоруко сощурил глаза, не глядя на студентов прошёл к своему столу, поставил на стул портфель. Принёс с собой резкий запах одеколона, и табачного дыма.

Скрестил на груди руки — мне стало понятно, откуда взялись на его пиджаке следы мела. Чуть приподнял подбородок — указал своей бородкой точно мне промеж глаз. Я рассмотрел на его щеке след от алой помады, в усах — несколько хлебных крошек. Постарался не дышать полной грудью: запахи современного парфюма напоминали мне ароматы боевых отравляющих веществ. Преподаватель застыл, подслеповато глядя на окна поверх голов студентов. Откашлялся, прочищая горло.

— Меня зовут Попеленский Виктор Феликсович, — чуть растягивая слова, сообщил он. — Я кандидат наук, доцент кафедры высшей математики нашего университета. Буду вести у вас занятия по математике.

«Точно! Феликс», — вспомнил я прозвище этого доцента. Видел его раньше (или позже?) в институте. Но в основном — со стороны. Вот только в те годы он был уже совсем седым — да и его лысина подросла. Я слышал о вредном характере Попеленского от студентов других групп (без конкретики). Несколько раз в девяностых годах Феликс замещал нашего преподавателя. Приходил на лекции в похожем пиджаке (или в этом же?). Начитывал темы неторопливо, словно нехотя — его голос убаюкивал.

— Предупреждаю сразу, — сказал Виктор Феликсович. — Автоматов я не ставлю — никому. И не терплю прогульщиков. В этом полугодии по моему предмету экзамена у вас не будет. Но не расслабляйтесь. Зачёт у меня просто так никто не получит.

Он выдержал паузу, чтобы мы смогли прочувствовать всю значимость его слов.

— Кто староста? — спросил Попеленский.

Я услышал в аудитории позади себя скрежет ножек стула по полу.

— Фамилия?

— Аверин, — раздался голос Славки.

— Подойди.

Феликс звякнул запорами, сунул в недра своего портфеля руку, извлёк на свет лист бумаги — пока староста маршировал между рядами.

— Вот, держи.

Вручил Аверину бумагу.

— Перепиши задания на доску. Разборчиво!

Достал из портфеля завёрнутый в бумагу кусок мела, передал его Славке.

— Старайся не мельчить, — велел Феликс.

Повернулся к аудитории.

— Я не принимал у вас вступительный экзамен, — сказал он. — Потому не представляю, насколько хорошо каждый из вас разбирается в математике. Или насколько плохо.

Он усмехнулся, блеснув большими передними зубами.

Шагнул вперёд, ближе к моей парте — запах одеколона усилился.

— Сейчас вы напишете простенькую работу, — сообщил Феликс. — Решите всего десять заданий. Или попытаетесь решить. Времени у вас будет: до конца пары — почти полтора часа.

Славка Аверин зачирикал мелом по доске — выводил на той цифры и символы.

— Рассаживайтесь по одному. Столов хватит всем. Я прослежу, чтобы вы пользовались своей головой, а не умом соседа. Хочу сразу понять, кто из вас бэздарь.

Слово «бездарь» Феликс произнёс через «э» — растягивая этот звук, акцентируя на нём внимание.

— Давайте, давайте! — сказал он. — Рассаживайтесь!

Мне пересаживаться не пришлось.

За моей спиной началась суета: шарканье ног, скрип стульев.

Я услышал недовольное ворчание студентов.

— Кто решит все задания, — сказал Попеленский, — может быть свободен. Времени у вас будет предостаточно. Пишем на отдельных листах. Не забываем указывать номер группы и фамилию.

Взглянул на часы.

— Приступайте.

Он переставил портфель на стол. Уселся. Придвинул к себе журнал учёта посещаемости.

— Ну а пока староста переписывает задания, узнаем, кто сегодня не явился на занятия, — сказал Феликс.

Провёл пальцем по списку.

— Аверин!..

* * *