Комсомолец. Часть 2

«… Он грозил, что всё равно найдёт ту девчонку, которую я помешал ему убить, изнасилует её и убьёт. Это он говорил об Альбине Нежиной. Сказал, что милиция его не арестует. Потому что у него никогда не было судимостей. А я и Альбина не сможем доказать, что он собирался кого-то убить. Убеждал меня, что пробудет в милиции самое долгое — до утра. А потом уедет обратно в Горький, где жил и работал. Но через месяц или через полгода, когда мы о нём позабудем, обязательно вернётся в Зареченск. Убьёт Альбину. А потом выследит меня, явится ко мне домой. Зарежет моего отца и братьев. А затем изнасилует и задушит мою мать и сестёр. Сделает это на моих глазах. После чего сломает мне шею…»

Милиционер замолчал. Приподнял брови. Взмахнул кистями рук.

— И что? — спросил он. — Неужели вы не испугались?

— Чего? — не понял я.

— Угроз гражданина Белезова, — пояснил капитан.

— Чего мне их бояться? Я воспитывался в интернате.

Милиционер хмыкнул.

— Елки-моталки, — сказал он. — Не думал, что у подобного обстоятельства могут быть преимущества…

«… Мужчина рассказал мне, что Альбина не первая, на кого он напал. Что он убивает женщин уже на протяжении пяти лет. Всегда выбирал молодых и красивых. Но для моей матери сделает исключение. Сказал, что хорошо научился „заметать следы“. „Осечка“ у него случилась только потому, что раньше он нападал на женщин лишь в своём городе — в Горьком. В Зареченске у него с первого раза не вышло. Сказал, что это не беда, что в следующий раз выберет для „охоты“ место получше. Например: сделает это у меня дома. Он похвастался, что уже изнасиловал и задушил восемнадцать женщин. Заявил, что мои родственники помогут ему „открыть второй десяток“. Он так и сказал: „открыть“. Не знаю, что он имел в виду…»

— Он… правда, всё это говорил? — спросил милиционер.

— Конечно, — ответил я. — Стал бы я врать!..

Капитал взял сигарету, закурил.

«… Я сказал мужчине, что не боюсь его страшилок, что ему не удастся меня запугать. Рассказал, что тоже прочел много книг. Читал там о таком, что ему и не снилось. Мужчина надо мной посмеялся. Сказал, что я не похож на человека, который умеет читать. И что я нигде не прочитаю ничего похожего на то, что мог бы мне рассказать он. Стал выдумывать истории о каких-то женщинах, которых он „выслеживал“ так же, как Альбину. И доказывал, что всех их убил. Душил и смотрел им в глаза. Любовался „ужасом в их глазах“, наблюдал за тем, как „человеческую оболочку покидала жизнь“ — он так и сказал, не я сам это придумал! Мне показалось, что он сумасшедший. Или хороший актёр. Потому что говорил он очень убедительно…»

Милиционер затянулся дымом, задержал дыхание. Смотрел на меня, прищурив правый глаз. Будто пытался прочесть на моём лице: правду я написал, или наговаривал на гостя из Горького.

— А что?! — сказал я. — Он точно… какой-то странный!

Покрутил пальцем у виска.