Комсомолец. Часть 2

«А если всё же тогда она рванула на встречу с Комсомольцем?» — думал я. Меня терзали сомнения, что Пимочкина могла сейчас «загадочно» улыбаться вечером по иному поводу — не при мысли о свидании со мной. И сам себе отвечал: «Тогда завтра я её не увижу». Потому что в этот раз Саша Усик её туда не позовёт. Ведь если в той реальности Пимочкину убил Комсомолец (Людмила Сергеевна склонялась именно к этому выводу), то настоящий «маньяк с молотком» в Пушкинский парк завтра не явится.

* * *

Двадцать пятого января я не пропустил занятия на спортивной площадке. И даже пошёл «погонять чаи» с вахтёршей — вот только заглянул в коморку к женщине раньше, чем обычно. Вернулся к себе в комнату в хорошем настроении, но непривычно взволнованным. Переоделся в чистое бельё, натянул отглаженные брюки и рубашку. Была у меня мысль надеть старые вещички Комсомольца (очень уж не хотел бы испачкать новое пальто кровью — всё равно чьей). Но посчитал, что если завтра вернусь, то смогу в будущем обновить гардероб. А если вдруг… вернусь уже не я, то в чём он станет ходить — меня не волновало.

Не мог избавиться от мысли, что время моего пребывания в теле Александра Усика ограничено сегодняшним днём. Не представлял, откуда взялась и на чём основывалась эта догадка. Но то и дело мусолил её в голове: прикидывал, что не допустил всех тех неприятностей, о которых читал в папках Людмилы Сергеевны Гомоновой. Осталось только спасти её сестру и обезвредить «маньяка с молотком» — на этом моя «полезность» в теле Комсомольца исчерпывалась. А значит, тело вновь могло вернуться к прежнему владельцу. Ведь никто не обещал, что я получу его в вечное владение. Непонятно как получил его. И точно так же мог с ним расстаться.

«И всё же нужно было съездить к Королеве, — думал я, спускаясь по ступеням в третьем корпусе общежития. — Мозги девчонке я пудрить, конечно, не стал бы — не сейчас. Просто бы поболтали… наверное. Ну, или хоть чаем бы меня угостила. Хотя мои конфеты, наверняка, давно слопала». Сообщил вахтёрше, что вернусь «попозже». Не сомневался: женщина впустит меня в корпус в любое время. Ещё засветло явился на автобусную остановку. Порадовался, что нет мороза — навскидку, градусов пять ниже нуля — в парке не замёрзну. Нужный мне автобус подъехал буквально тотчас же — не прождал его и минуты. Я посчитал этот факт хорошей приметой.

Глава 33

Пушкинский парк в тысяча девятьсот семидесятом году показался мне едва ли ни родным местом. Он в точности походил на себя из будущего. Все те же узкие извилистые аллеи, по которым я прогуливался в девяностых (и позже — под руку с Людмилой Сергеевной). Та же тишина: с наступлением темноты умолкли даже птицы. Похожие деревья (сейчас голые, лишь припорошенные снегом): возможно, предки тех, кого я видел в другие времена, или же попросту их размеры не изменились со временем. «Или твой рост, Димочка изменился, — напомнил я сам себе. — И смотришь ты теперь на парк не с прежней двухметровой высоты».

Шёл по безлюдному парку, всё больше недоумевая по поводу того, что именно сегодня понадобится здесь Свете Пимочкиной. Не видел ни парочек, что могли бы сейчас прогуливаться в полумраке (исправные фонари в этом времени были редким явлением не только в парках). Ни мамаш с колясками (те если и бродили здесь, то при свете дня). Не заметил и патрулей народной дружины (вот уж кому тут было самое место), которым здесь следовало оберегать подобных мне редких прохожих от хулиганов (и от маньяков). Не встретил и собачников (сейчас домашних псов в Зареченске проживало в десятки раз меньше, чем будет их тут лет через тридцать).

Шёл я налегке — без чемодана и прочих вещиц, что обычно прихватывал с собой на свидания с маньяками. Кутался в новое пальто, на котором пестрел позабытым Авериным в общежитии шарф (шарф будет его взносом в дело спасения комсорга). В кроличьей шапке — не в будёновке. В этот раз я решил не надевать свой супергеройский костюм, оставил оба суконных шлема в общежитии (старый спрятал в чемодан, а подарок Пимочкиной хранил на видном месте в шкафу). Так же как и не взял с собой обрез — если сегодня в своё тело вернётся настоящий Комсомолец, то ему не придётся объяснять, почему он прогуливался по парку с огнестрельным оружием.

План засады я составил ещё в прошлом году — с того времени он не претерпел изменений. Я не ходил на рекогносцировку, как перед охотой на Горьковского душителя. Потому что знал: памятник Александру Сергеевичу Пушкину стоял на том же месте, что и в будущем. А что бы ни росло вокруг него в этом времени — на мою задумку это почти не повлияет. Потому что лучшего места для засады, чем притаиться за памятником я не представлял. Разве что выстроил бы избу из снега, затаился в ней. Но не видел смысла в подобном строительстве: сгодится и каменный постамент с бюстом Великого поэта.