Комсомолец. Часть 3

Мысленно упрекнул себя за то, что не заглянул перед визитом к Королеве в магазин. Ведь даже прихватил с собой десять рублей (о чем благополучно позабыл, покинув общежитие). Думал по дороге к дому Нежиной о возможных сегодня встречах: с маньяком, с Альбининой мамой, с Сан Санычем. Прикидывал, сколько просижу в засаде. Гадал, не простужусь ли в своих «ботиночках на тонкой подошве». Но о том, с чем мы с Нежиной будем пить чай, не подумал. Потому что воспринимал чаепитие не больше, чем повод проникнуть в эту квартиру. Подумал: «Дважды приносил сюда конфеты. Но как только дело дошло до чая — лопухнулся».

— Буду пить просто чай. Без сахара. Но с горячей водой и с «заваркой» — это такой мусор, который обычно плавает на дне чашки.

— Это снова была не ирония, — сказала Альбина. — Шутишь ты, Усик, неудачно. Переживаешь из-за эсэсовца? Боишься, что он тебя выследит и снова настучит по твоему лицу?

Королева улыбалась, но весёлых ноток я в её голосе не различил.

— К тебе тоже приходили из милиции? — спросил я. — Говорили о Сан Саныче?

— С чего это мне будут о нём говорить? Он сам приходил.

Нежина жестом велела мне занять место за столом.

Я подчинился, сел на скрипучий стул.

— Кто приходил?

— Эсэсовец, кто же ещё.

Альбина открыла кран, набрала в чайник воду.

— Припёрся к нам ночью, похватал свои вещички, — сказала она. — Мама ушла с ним.

Нежина чиркнула спичкой — зажгла газ на плите.

— Куда ушла?

Я привстал; не спрашивая разрешения, приоткрыл форточку. Впустил в кухню свежий воздух, пропитанный звуками детских голосов и птичьим чириканьем. Дождь по стеклу не барабанил, но изредка оставлял на его поверхности влажные полосы.

— А я, думаешь, знаю, куда?! — ответила Королева. — Просто ушла. С ним.

Громыхнула тяжёлым чайником — припечатала его дно к металлической решётке над конфоркой. Языки пламени изогнулись. Со зловещим шипением они набросились на стенки мокрой посудины, на задержавшиеся поверх мутноватой эмали капли.

— Быстро оделась, собрала сумку, — сказала Альбина. — Денег мне немного оставила. Будто я не проживу без её подачек. В щёку поцеловала. Побежала за ним… как собачонка. «Веди себя хорошо, доченька, я обязательно тебе напишу». Напишет она мне…

Глаза Королевы заблестели, точно в них скопилась влага. Нежина повернулась ко мне спиной — привстав на носочки, неторопливо перебирала расставленные на полке в шкафу чашки. Я рассматривал изгибы её укутанного в халат тела (с интересом и без особого стеснения). Вновь отметил, что не считаю Королеву ребёнком… сейчас (когда смотрел на её ягодицы — точно принимал Нежину за вполне половозрелую женщину). При виде Альбининых ног на время позабыл и о маньяке, и всяких там… Сан Санычах. Воскресил в памяти те сцены с участием Нежиной, что изредка видел во снах. Подумал: «А может, ну её — эту засаду?»

— В милицию об этом сообщила? — спросил я.

Убедился: говорю спокойно — как обычно.

— Я?!

Альбина резко обернулась.

На её щеке увидел извилистую влажную вертикальную полосу.

— Зачем? — спросила Королева. — С чего вдруг я должна бежать в милицию? Они нас даже не предупредили, что выпустили его!

— Не выпустили. Он сбежал из СИЗО.

Не заметил, чтобы мои слова удивили Альбину.

Нежина задумчиво посмотрела поверх моей головы — на окно.

— Ну… я так и предположила, — сказала она. — Уж очень быстро они собирались. Да и потом: иначе бы он отсюда вовек не ушёл.

Покачала головой, хмыкнула.

— А нам… даже не сказали.

Посмотрела на меня.

Влаги в её глазах я больше не видел.

— Ты-то как узнал, что эсэсовец на свободе? — спросила Нежина.

Рассматривала меня, хитро прищурившись.

— Мне утром об этом рассказали, — сообщил я. — Милиционер приходил. Капитан Александров. Встретил меня около института. Ну и… сказал. В милиции опасаются, что Кузин меня выследит, попытается отомстить — за то, что написал на него заявление.

Вода в чайнике на плите шумела всё громче.

— А ты сам… не боишься? — спросила Королева. — Эсэсовец — он такой: может и отомстить. Мелкий, но пакостный, как говорит о нём Изольда Матвеевна. Подстережёт тебя на улице, пырнёт ножом — потом не докажут, кто виноват. Усик, я говорю это на полном серьёзе — не шучу.

Я усмехнулся.

— Найду чем его встретить. Это если не считать доброго взгляда и вежливого слова.

Альбина кивнула головой.

— Ну да, — сказала Королева. — Как же я могла забыть. Вы же с ним из одного теста слеплены.

Повернулась к плите, где постукивал крышкой чайник, перекрыла газ.

Я набрал в лёгкие воздух: собирался возразить Королеве. Но передумал. Потому что не чувствовал ни желания, ни необходимости спорить сейчас с Нежиной.

— А ты, смотрю, куревом балуешься, — сказал я.

Кивнул на смятую в пепельнице недокуренную сигарету.

Альбина хмыкнула. Не обернулась: колдовала над чашками.

— Сейчас я бы ещё и вина выпила, — сказала она. — Да только в этой квартире его не найдёшь — такое тут долго не хранится… не хранилось. Да и сигареты… Чудо, что наткнулась на эту пачку, когда убиралась.

— Сгонять за бутылкой? — спросил я.

Альбина сняла с плиты чайник — замерла, будто раздумывала: налить кипяток в чашки или плеснуть им мне на голову.