Комсомолец поневоле

Аналогичная ситуация была и с представителями южной Африки— Зимбабве. Те тоже сначала говорили на, английском, а потом обсуждали между собой на языке шона туземских племён. Хотели из СССР выклянчить медикаментов и денег, чтобы их потом не отдавать. О чём я сообщил немедленно.

Представители восточной Африки, негры консайских племён говорили между собой на смеси языков племён хехе, шамбала и куриа, говорили не стесняясь, при этом говорили что русские ничего в наших языках не понимают и высказывались не в лучшем варианте, о чём я доложил Брежневу. И тот послал этих негров далеко и надолго и никаких договоров с ними заключено не было.

Больше ничего особого до конца олимпиады по моей линии не произошло, но мне было приятно, что я выел на чистую воду три делегации, а по двум заключены много миллионные контракты.

По окончании олимпиады, нас переводчиков собрали снова и поблагодарили за хорошую работу. Сообщили что по результатам работы в период олимпиады будут приняты положительные меры поощрения.

Мне так это выражение понравилось так и хотелось спросить «А что есть еще не положительные меры поощрения?» Но промолчал. Нам выдали проездные документы и мы разъехались по домам. Та что 5 августа я уже был свободен и даже может можно будет съездить всё — таки в Крым. Я приехал домой в нашу квартиру, где меня уже заждалась, Аня. Мы быстро всё тут позакрывали, я отдал ключ от квартиры соседям чтобы присматривали, оставил им денег с запасом для оплаты коммуналки и мы выехали поездом домой. Жигули мои забрал тесть из Николаева. Так что прямиком домой.

Глава 39. Домашние и рабочие хлопоты

Приехав домой, мы на следующий же день выехали в Крым на недельку. Больше не могли, т. к. надо было организовать переезд военной прокуратуры в здание мельницы, которую, пока я был в Москве, уже перестроили под кабинеты.

В Крыму мы заехали к однокурснику в Ялте, где собственно и остановились. Он нам выделил отдельно стоящий флигилёк в 100 метрах от моря и мы вдоволь отдохнули и накупались. И через неделю вернулись домой.

По приезду я зашёл в военному прокурору и сообщил что можно переселяться, а это здание надо отремонтировать и так же использовать под нужды прокуратуры. На что прокурор сказал:

— А мы сделаем ремонт и сдадим часть здания в, аренду Суду Военного Трибунала. У них тоже бедственное положение с размещением. Могут сделать зал в здании для закрытых заседаний военного трибунала, а с завтрашнего дня я подключу воинские части и военную комендатуру чтобы помогли с переездом. Думаю за день — два управимся. Тебе и жене выходить на работу через четыре дня. Так что выйдете уже в своё так сказать здание. У меня сразу для тебя есть один так сказать «глухарь» — хищение с особо важного объекта. Выйдешь ознакомишься, возьмешь к своему производству. Может что и нароешь. Хотя подозреваемый есть, но как то всё там хлипко. Следак наш мне по ушам трёт что доведёт, но что — то я ему не верю. Ну давай, отдыхай.

И я ушёл домой. Дома мы с Аней походили по гостям. Я зашёл домой к Вовчику— своему школьному другану. Пока я с Аней учился в военном институте, Владимир учился в каком среднем военном училище, где выпускают техников — лейтенантов. Там учится три года. Так что Владимир на год раньше меня закончил училище и вернулся в наш город и служит в одной из воинских частей. Пока мы учились, то практически не общались. Наши учебные заведения находились в разных городах поэтому мы и не виделись. Вот сейчас решил зайти пока время есть, а то потом работа, служба и опять не увидимся. Я подъехал на своей машине к нему домой. Он жил в своём доме вместе с родителями и пока не женился. Я позвонил в дверной звонок. Из дома вышел отец Владимира и узнал меня, обнял меня и мы зашли в дом. Я спросил:

— А где Володя?

— Как где? На службе.

— Ах, да! Это я же в отпуске, а сейчас середина недели. Ну как вообще?

— А ты за Володю что ничего не знаешь?

— А что я не знаю? Последние пол года я с ним вообще не общался. У меня защита диплома, затем Олимпиада, где мне пришлось поработать. Некогда было.

— Так Володю сейчас военная прокуратура таскает по допросам. Его отстранили от службы, по специальности не используют, сейчас выполняет работу — куда пошлют, избрали меру пресечения — подписку о не выезде.

— А с чем это связано?

— Да там какое то тёмное дело. Володя говорит что его подставили и во время его дежурства было что — то ценное похищено. Ну ты же Володю знаешь. Не мог он ничего украсть. Кстати, а ты где служишь? Володя говорил что на военного юриста. Ты у нас в городе будешь служить? Может что узнаешь по Володиному делу. Я тебя очень прошу.

— Да я действительно буду служить в нашем городе. Более того, я по должности буду старшим следователем военной прокуратуры. Выхожу на службу через два дня. Так что думаю, что узнаю. Пока ничего обещать не могу. Я помогу разобраться. Вы сильно не переживайте.

— Спасибо тебе, Саня.

— Пока не за что. Я пойду. Передавайте Володе привет и пусть он вечерком ко мне домой заглянет. Хорошо?

— Я передам.