Комсомолец

Сделав пару приседаний, я быстро навернул портянки и сунул ноги в слегка влажные сапоги, после чего заторопился в кусты, где у меня был обозначен туалет. Одежда тоже была влажной — роса выпала. Сам я спал в одном исподнем, байковое одеяло хорошо грело. Ничего, сейчас чайку вскипячу, согреюсь. Шмель бегал вокруг меня и радостно скалился, показывая красный язык. Пока я заседал в кустах, он убежал к повозке и стал там носиться вокруг колес, то ли согреваясь, то ли выпуская молодой задор.

Умылся в прохладной речушке, развел костер и подвесил над ним чайник.

Глядя, как лижут языки огня начинающие чернеть бока, я размышлял о своих дальнейших планах, нарезая сало на тряпице-скатерти и локтем одновременно отгоняя Шмеля, пытавшегося прорваться к вкусняшке. Пока хлеб не зачерствел, нужно его съесть, а там уж можно и на запас сухарей переходить. К тому же Шмелю сало нельзя, в прошлый раз дал полакомиться, да и то там было больше хлеба. Ничего, вечером супчику сварю, там нормально поест, как дома питался, а сейчас — хлеб и вода.

Свое, можно так сказать, начальство я не обманул, о схватках и допросе рассказал все, что было. Но вот кое-что действительно утаил. Допрос того молодого, самого первого взятого «языка». Так вот, интересную историю он мне поведал. Раньше этот парнишка, его напарник и еще один парень — его убили два месяца назад — действовали в другой банде. Ту частично уничтожили, частично рассеяли, кто-то выжил, но большая часть или погибла, или попала к нашим. Так вот, особо много этот крысеныш не знал, но рассказал про одно очень заинтересовавшее меня место. Сам он там бывал трижды, два раза его водили с закрытыми глазами, а в третий, когда их гнали бойцы НКВД, он дорогу запомнил. Именно тогда они укрылись в этом бункере втроем и пересидели в нем две недели, трясясь от страха. Потом уж осторожно проверили и, убедившись, что парней в васильковых фуражках рядом нет, разбежались по своим хатам. Ну а потом капрал их собрал и привел в банду Прохора Черного.

Так вот по бункеру. Он был польским, построенным лет десять назад с соблюдением всей секретности. Находится этот бункер, если Иван не врал, в восьми километрах от моей теперешней стоянки и укрыт не в лесах или других труднодоступных местах. Нет, он находился в трех километрах от шоссе на Владимир-Волынский, можно сказать, в чистом поле, которое пашут местные крестьяне из ближайшей деревушки. А все дело в овраге, что пересекал поле, глубоком, с отводами в разные стороны. Вот в одном из склонов, укрытый для маскировки травой, и находится вход. Сперва деревянная крышка с уложенным на нее дерном, а дальше уже бронированные двери. Как я понял из пояснений молодчика, это был командный центр местной обороны. Бункер имел один уровень, десяток помещений, санузел и даже электричество от генератора, но тот был сломан.

Меня заинтересовало в рассказе Ивана то, что капрал очень просил, когда еще был живой, не рассказывать об этом бункере. Наверняка третий, прирезанный — его рук дело, отказался молчать. Еще меня заинтересовали склады бункера. А это продовольствие долгосрочного хранения, а также манившие меня боеприпасы и вооружение. С одной винтовкой и пистолетами с бандами не поработаешь. Хоть бы там пулемет нашелся. Вот это уже праздник.

Чуть позже я размышлял насчет этого бункера. Странно все с ним было. Слишком большая секретность вокруг него наведена. Ну, надеюсь, сегодня я уже узнаю, что с ним не так.

Вылив остатки чая в костер, я собрался, все сложил, как было, и направился к Красавцу. Снял торбу, после чего повел его к повозке. Конь спокойно стоял, пока я его впрягал, поднимая с земли оглобли и застегивая ремни упряжи. Закончив, я положил Шмеля на сено, занял свое место и дернул поводьями.

Проехав по лугу, я через полкилометра выехал на полевую дорогу и свернул направо, к речке. Пересек ее вброд — тут было всего по колено — и, поднявшись по крутому склону на холм, покатил дальше. Нужный мне отнорок находился где-то левее, поэтому, когда дорога начала спускаться в заросший кустарником овраг, повернул влево и неспешно покатил по дну, внимательно поглядывая на склоны и кустарники. Сюрпризов мне было не надо.

По словам молодчика Ивана, главная примета близости бункера — это большой белый камень в поле, в ста метрах от оврага. Поэтому каждый километр я останавливался и поднимался на склон, осматриваясь с помощью бинокля. Наконец в один из подъемов чуть дальше по направлению движения я заметил белую точку в поле. Километра два, не меньше.

Спустившись, я задумался. Двигаться на повозке в относительно опасное место — хоть банда и уничтожена, но вдруг там кто-то есть — не стоило. Поэтому, не снимая упряжь, я привязал длинный повод к кусту. Тут было что обгладывать. Шмеля спустил на землю, бросил под телегу накидку и поставил миску с водой — хватит переждать. Надеюсь, лисиц тут нет, а то у щенка шансов никаких. Сам же стал переодеваться.