Комсомольский патруль

— У меня сейчас нет денег, — пролепетал он, впадая в ужас оттого, что шик-экстра ботинки может перехватить у него из-под носа кто-то другой, — но я достану, можно?

— Проданы, — кивнул головой Женечка. — Ботиночки за вами. Номера у нас, кажется, одинаковые. О’кэй?

— О’кэй! — почему-то краснея, отозвался Валерий. — Я, честное слово, я быстро...

— Да-да, жду. Вы мне нравитесь, — потрепал его по плечу Волков. — Пошли в бар, надо вспрыснуть сделку. Я угощаю.

В ресторане «Метрополь», куда явилась компания, было почти пусто. Скучающие официанты в ослепительно белых куртках то и дело переставляли фужеры, обмахивали крахмальными салфетками и без того чистые скатерти. На эстраде лениво играл маленький симфонический оркестр.

— Прошу, — пригласил Женечка, предупредительно подставляя стулья. — Что будем пить?

— Может быть, портвейн? — заикнулся Валерий. — Или не надо?

— Нам с подружкой коктейль, — бросила Люся.

— Четыре коктейля, — распорядился Женечка, улыбаясь подошедшему официанту. — Два по сто коньяку, стакан портвейна и графинчик столичной мне персонально. Кстати, весенний салат есть, Сан Саныч?

Постепенно ресторан стал наполняться народом. Оркестр заиграл веселее. Официанты уже не махали салфетками: поминутно заглядывая в блокноты, они торопливо сновали между столиками. В воздухе висел ровный гул голосов.

Валерий, выпив коньяк, пил портвейн и, глупо улыбаясь, прислушивался к окружающим. Иногда он перебивал непринужденно болтавшего с девицами Женечку. Ухватившись за какое-нибудь пойманное в середине фразы слово, он с пьяной настойчивостью начинал болтать чепуху. Ему вежливо, с усмешкой поддакивали, и он снова умолкал, тупо уставившись глазами в одну точку.

Чесноков не заметил, когда появились люди за соседним столиком. Одного из них, с плоским, как блин, лицом, и другого, с нависшей верхней губой, он, кажется, где-то видел. Но где и когда, как ни силился, вспомнить не мог.

А люди за соседним столиком вели себя странно. Они то и дело куда-то уходили, возвращались обратно, перекидывались двумя-тремя фразами, затем снова вставали, пьяно покачиваясь и бросая по сторонам трезвые ускользающие взгляды. Девицы, пришедшие с этими людьми, быстро напились, громко, визгливо хохотали, беспрерывно путая имена своих собутыльников. Парни несколько раз подходили к Женечке с просьбой дать прикурить. Тот, галантно раскланиваясь, доставал блестящую зажигалку и изящным движением вытягивал руку, щелкая колпачком. Вспыхивал колеблющийся огонек. В один из таких моментов человек с нависшей губой незаметно передал Женечке завернутую в носовой платок вещь и произнес одно лишь слово: «Увели».

Хмель у Чеснокова уже начал проходить, когда он ощутил в своей руке, безвольно лежавшей на коленях, плотный четырехугольный предмет.

— Спрячьте, — услышал он у самого уха голос Женечки. — Это мой бумажник, боюсь потерять.

Польщенный оказанным доверием, Валерий сунул бумажник в карман.

— О-о, сохраню, как в сберкассе, — громко заявил он. — Я три года назад...

Женечка больно стиснул ему руку у локтя:

— Тиш-ше!..

И почти одновременно с эстрады раздался голос распорядителя зала:

— Граждане, несколько минут назад в туалете утерян бумажник с большой суммой денег и документами. Нашедшего просят подойти ко второму столику у окна.

Валерий испуганно взглянул на Женечку. Сердце провалилось куда-то вниз. Тот, глядя на него в упор черными блестящими глазами, почти не разжимая губ, процедил:

— Сиди, гад, убью!..

Потом, дождавшись минуты, когда наступившую ненадолго тишину опять сменил шум голосов, усмехнувшись, добавил:

— Ботиночки даром получите, в порядке, так сказать, комиссионных.

А в ненадолго просветлевшей голове Чеснокова билось, металось оскорбительное, грязное слово: «Вор! Вор! Вор!» Что делать?

Затем алкоголь снова начал дурманить сознание. Валерий представил себе, с какой завистью смотрят на него, щеголяющего в новых ботинках, мальчики с Брода, и услужливая мысль подсказала: «Э, теперь ничего уже не поделаешь, поздно!..»

Возвратившегося домой около трех часов ночи Валерия встретила перепуганная мать.

— Боже мой, Валик, где ты был, что с тобой? — шептала она, помогая ему раздеться и поминутно оглядываясь на дверь спальни. — Что с тобой? Отец час назад вернулся, спрашивал, где ты. Я сказала, что закрылся в своей комнате и спишь. Смотри, завтра не выдай. Ужас, в каком ты виде! От тебя пахнет вином? Какой это негодяй спаивал моего ребенка?! Может быть, тебе нехорошо, дать воды?

— Уйди, я хочу спать...

Женечка сдержал слово. На следующий день Валерий получил обещанные «стильные» ботинки. Дома он сказал, что купил их, истратив деньги, скопленные на фотоаппарат.

— Зачем мне фотоаппарат? Наш век такой, что сейчас нужно хорошо одеваться.

— Практичный ум, — сказала бабушка. — Вылитый дед!

РОМАН ТАБУЛЬШ УХОДИТ В ПОДПОЛЬЕ