Комсорг

Потому что планы впереди, возможно, очень большие по жизни, но и от зарабатывания денег мне отказываться нет никакого смысла. Планы — сбудутся или не сбудутся, а трудовая копейка вот она, уже в кармане лежит, и когда занимаешься спекуляцией, то есть, на милицейские стволы прямо грудью идешь — душу греет!

Прямо как в монологе Шарапова бандитам!

Это пусть глуповатая власть политических чиновников считает такие хитрые маневры страшнейшим преступлением против советского общества и социалистической законности, я то точно знаю, что это благое дело — мой ежедневный труд. Здесь купил — там продал! И для экономики страны, и для моих покупателей дефицита, и для меня тоже естественно.

С вокзала сразу к маме Арнольда рванул, обежал все булочные, обе две на районе и с замиранием сердца позвонился в дверь квартиры. В одной руку бумажный пакет с кремовыми булочками, в другом со свежей сдобой, за спиной рюкзак.

За неплотно прилегающей дверью хорошо слышны шаркающие шаги Елизаветы Максимовны, потом открывается хлипкая дверь и старушка с удивлением смотрит на мое улыбающееся лицо.

— Елизавета Максимовна! Это я — Игорек! Мы с Арнольдом у вас сидели неделю назад в гостях! — сразу же напоминаю ей, что именно ее сын пригласил нас сюда, — вы помните, что я обещал вас навестить?

Ну, раз я так уверенно говорю, да называю ее сына по имени и весь такой радостный от встречи, старушка не видит смысла мне отказывать в такой малости, как позавтракать вместе свежими булочками и плюшками с кремом.

Не грабить же я собираюсь скромную пенсионерку.

Самой то ей не сбегать за свежей сдобой, а подруга с первого этажа редко, раз в неделю, поднимается к ней на четвертый. Все время в основном приходится старушке черствый хлеб есть.

Достаю из рюкзака большую пачку чая со слоном, лимоны и презентую хозяйке, пока закипает чайник и заваривается ароматный напиток. Спешить мне некуда, целый день впереди до отхода поезда, а очаровать старушку необходимо прямо очень основательно.

Это мой завтрак теперь — булочки с кремом и бутеры с маслом и сыром эстонским.

Повеселела сразу же Елизавета Максимовна, отвыкла от такого сервиса и живого человека рядом, с которым можно поговорить по душам.

— А Арнольдушка то не стал со мной Новый год встречать. Уехал в Ленинград, там с кем-то должен встретиться и в гости идти в новогоднюю ночь, — огорченно рассказывает старушка.

Странно, я так понял, что вместе с мамой собирался остаться, а оно вон как получается. Его тоже можно понять, пора себе хоть какую-то личную жизнь устраивать, пока возраст еще позволяет. Наверняка, что веселая и молодая Людмила своим не рядовым обаянием растревожила сердце мужика вниманием к его словам и еще своей хорошей фигурой.

— А как он билеты купил?

— Так у него они заранее были куплены, — отвечает старушка и я разрезаю ей булочку с кремом напополам, как она меня просит:

— Уже две съела, третью целиком не осилю.

Булочки и правда очень вкусные и свежие, я прямо готов все проглотить, но сдерживаю себя. Сейчас придется побегать немало вокруг Старого города в Таллинский универмаг, чтобы купить себе пару спортивных сумок поменьше.

— Скоро вернусь обратно. Сегодня у меня много дел в городе, зайду к вам еще пару раз и покупки принесу. Денег мне не надо, — обещаю я сильно пожилой женщине, спешащей достать свой кошелек, и спешу по своим делам.

Сначала навещаю отдел женского белья и удачно оставляю свой заказ одной из знакомых продавщиц. Потом в спортивном отделе выбираю себе пару сумок по двенадцать и пятнадцать рублей и возвращаюсь в район Елизаветы Максимовны, который теперь тщательно изучаю на пример местной торговли, раньше до него как-то руки не особо доходили.

Этот район с одной стороны железной дороги, а тот же Каламыйя с другой, населены не так густо, туристов тут особо не бывает, поэтому с нужным мне дефицитом все нормально обстоит.

Одну новую сумку сразу оставляю у нее, со второй хожу и к вечеру полностью снабжаю старушку овощами и фруктами, разнообразной молочкой и еще из Ленинграда привез килограмм яблок и кило мандаринов для нее.

Здесь с такими фруктами на прилавках как-то не так обильно получается. Больше, наверно, для своих оставляют.

Закупился я нормально, но немного умеренно для начала, поэтому только попросил оставить на квартире старую большую сумку с парой коробок с шоколадками и парой блоков жевательной резинки. Чтобы не пугать старушку сразу, впрочем, она очень довольная, что какая-то жизнь вокруг кипит и есть с кем поговорить теперь, звонит звонок и кто-то к ней приходит в гости.

Все рассказывает мне, как работала в школе, как не слушалась ее эстонская молодежь и вообще местных она не очень любит.

— Есть в них какая-то особая вредность. Какие-то они все вместе очень друг за дружку держатся. Недобрые какие-то.

Мне этот вопрос на своей практике хорошо известен, такое состояние дел есть сейчас и никак оно не изменится до конца Советской власти. А только ужесточится до предела.