Комсорг

— Я просто защищал свою жизнь, когда только присел у могилы. Услышав чьи-то шаги, включив фонарик и разглядев нож и его безумное лицо. Лицо кровавого маньяка, — можно будет и так стоять на своем до конца.

Да и про техникум можно чего-то наврать, сказать, что собрался именно в него поступить на следующий год и вот приехал познакомиться в живую. Шито все белыми нитками, конечно.

Я забираю пакет и ножку от табурета поднимаю с земли, держу ее в испачканной руке отдельно от пакета.

Проверяю свои карманы второй рукой, ключи на месте, пачка с деньгами прощупывается, вроде ничего не уронил здесь. На всякий случай встаю спиной к дороге и опустив вниз фонарик, тщательно просматриваю траву, чтобы ничего не пропустить. Слышу сзади пару судорожных всхлипов изувеченного маньяка, но даже не смотрю в его сторону.

Если даже сейчас он не умрет, сам он меня не видел точно, а теперь лежит за оградкой могилы лицом вниз и ничего через траву и кусты не сможет рассмотреть из своей ямы.

Я быстро ухожу с места всеобъемлющей мести маньяку, потом уже начинаю себе постоянно подсвечивать дорогу фонариком. Прохожу метров триста к центру кладбища, мне уже попалось несколько свежих могил и около четвертой из них я останавливаюсь. Запоминаю на всякий случай, кто тут похоронен и запихиваю ножку от табуретки в свежую и рыхлую землю. Она входит легко и полностью скрывается в отформированном холмике, образовавшуюся дырку в земле я закрываю свежей землей и все разглаживаю поровнее.

Трачу какое-то время, но место, где теперь покоится с миром моя помощница по борьбе с кровавым маньяком, не отличить от остальных сторон могилы.

Далее так же по ходу движения прячу в земле следующей свежей могилы обе перчатки и использую найденную воду, чтобы помыть руки и ботинки от следов крови.

Найдут ли с розыскными собаками мои спрятанные вещдоки — это уже не ко мне вопросы, бродить с ними я все равно не собираюсь по улицам. Да и что они скажут про меня, ту же ножку я тщательно многократно протер перчатками от отпечатков пальцев, поджидая маньяка, а потом уже без перчаток не держал ее больше в руках.

Вылезаю через ограду на улицу Революции, пропустив все машины и скоренько добираюсь до улицы 8 Марта, где на углу обоих улиц светит фонарь. По которой шагаю пару километров вдоль частных домов, время от времени подсвечивая себе фонариком в густой южной темноте. Меня вволю облаивают собаки, иногда освещают фары встречных и попутных автомобилей, но я спокойно иду по своим делам, ни от кого не шарахаюсь и не прячусь.

Около Платовского проспекта веду себя очень осторожно, перехожу дорогу по довольно далеко расположенному от меня светофору и устремляюсь по спуску вниз к станции.

Около нее достаю платок и еще раз тщательно протираю руки и лицо от случайных капель крови, потом поднимаюсь по лестнице на перрон и вижу в расписании, что электричка до Ростова придет через полчаса.

Народа пока почти нет, поэтому я спускаюсь вниз к местному туалету и преодолевая дурноту от нестерпимой вони, умываюсь сам и еще раз мою руки. Зеркала тут конечно нет, поэтому сам осматриваю рубашку темного цвета с коротким рукавом. Потом ухожу в укромное место, смотрю как прибывает электричка в Новочеркасск и к приходу своей покупаю билеты в кассе, сразу же занимаю место в вагоне.

— Все, на сегодня беготня закончена, — выдыхаю я, когда двери закрываются и вагон трогается.

Веду себя как все в пустом вагоне, никого не рассматриваю и просто гляжу постоянно в окно. На вокзале так же спокойно выхожу на площадь и спешу в квартиру, до которой идти всего десять минут.

Там все на месте, рюкзак с моим барахлом никто не трогал. Поэтому спускаюсь снова в булочную, покупал белого и снова саек себе к чаю. Завтра у меня выезд в девять утра, а поезд только в десять, будет время купить себе чего-нибудь в дорогу.

Пока стираю полностью рубашку и брюки, носки давно пора уже постирать. Ботинки отмываю от грязи и всей налипшей земли как могу, потом сам долго и тщательно моюсь.

Все свои возможные промахи и ошибки я вспомнил во дороге к вокзалу и в электричке, теперь уже ничего не изменить, как бы я не хотел. Чего бы я не накосячил в Новочеркасске, ехать в город больше нельзя ни в коем случае.

Если там займутся расследованием всерьез, тогда возможно все. Но что-то мне подсказывает, что дело спустят на тормозах, когда соберут показания среди учащихся техникума и подадут запрос в те же Шахты.

Да и что делал преподаватель русского языка и литературы на кладбище ночью — большой вопрос.

Спал, конечно, очень беспокойно, все ждал сурового стука в дверь, даже понимая отчетливо, что найти меня посреди ночи в большом городе невозможно.

Бабка пришла вовремя, проверила все, что было в квартире и докопалась до какай-то отсутствующей подушки с наволочкой. Похоже, что это штатная у нее разводка, когда паспорт гостя еще на руках, а на лестничной площадке ждет крепкий мужик, чтобы сразу защитить старую женщину от возможного насилия возмущенных арендаторов квартиры.

Пришлось отдать пятерку сверху, так и вышло по десять рублей за ночь, как я не торговался раньше.