Кому мешает ДНК-генеалогия?

Другой вопрос был о том, почему я не учитываю «пропадания» генеалогических линий, поскольку по причине этого он и использует сильно заниженную константу скорости мутации (0.00069, а не 0.00179 для 67-маркерных, или 0.00243 для 37-маркерных), чтобы компенсировать потери. И еще, почему я не учитываю размер популяции, поскольку когда у отца рождается в итоге 40 сыновей, а у тех еще по много сыновей, то идет быстрый разбег мутаций в ДНК сыновей и прочих внуков и правнуков, и это надо учитывать. Об этом он рассказывал в своем докладе.

Я пояснил, что это принципиальное заблуждение популяционных генетиков, потому что когда, например, между общим предком и мной 40 поколений, то мне все равно, сколько у меня братьев и прочих родственников, поскольку мутации между общим предком и мной (только мной!), и любым другим потомком (в каждом случае одним, конкретным) идут в каждом случае исключительно на протяжении этих 40 поколений, только по этой вертикали, по этой генеалогической ниточке. У остальных выживших родственников от того же общего предка – то же самое, те же 40 поколений, как и у всех остальных. Поэтому у всех нас сегодня, у каждого потомка этого общего предка, в 111-маркерных гаплотипах в среднем по 8 мутаций. У одних 7 мутаций, у других 9 мутаций, у третьих 8 мутаций, но в среднем 8 мутаций у каждого. Если нас, протестированных, собрать 100 потомков от этого общего предка, то на всех придется 800 мутаций в наших 111-маркерных гаплотипах. Вот и получаем: 800/100/0.198 = 40 поколений до общего предка (я здесь для простоты пренебрегаю возвратными мутациями). А у тысячи потомков будет 8000 мутаций, и получим 8000/1000/0.198 = 40 поколений, то же самое. А у 20 потомков будет 160 мутаций, и получим 160/20/0.198 = 40 поколений, то же самое. И это не зависит, сколько нас выжило в потомках, 20 человек, или 100, или 1000 (просто погрешность расчетов больше у малого числа гаплотипов). Потому что мутации в каждом из нас индивидуальны. Здесь, кстати, 0.198 – это константа скорости мутации в 111-маркерных гаплотипах.

Лев Анатольевич долго мучился, пытаясь побороть в себе это старое заблуждение попгенетиков, и я, чтобы ему помочь, привел пример с радиоактивным распадом. Там неважно, образец радиоактивного материала в килограмм весом, или в грамм, или в миллиграмм. Время полураспада будет одинаковым, и, значит, и константа скорости распада будет той же самой. Процесс-то первого порядка, как и мутации в гаплотипах. По такому же принципу размер образца (число потомков) не влияет на константу скорости мутации, и у попгенетиков – принципиальное заблуждение на этот счет. В итоге Л.А. согласился, но сказал, что еще помоделирует, что я приветствовал. Мы даже предварительно договорились написать совместную статью, в которой разобрать и сравнить основные принципы и положения популяционной генетики и ДНК-генеалогии, но позже Л.А. Животовский от такой статьи отказался (см. выше, «Ответ профессору Л.А. Животовскому»). Нетрудно догадаться, почему.

Правда, несколько позже выяснилось и другое. Выше я уже писал, что на Конференции была зачитана (профессором Э.К. Хуснутдиновой) Резолюция Круглого стола по антропологии, генетике и ДНК-генеалогии, в которой не было никаких слов «осуждения» ДНК-генеалогии, да их и не могло быть, поскольку аудитория принимала ДНК-генеалогию с энтузиазмом, и даже изгнала из зала Балановских, которые пытались устроить обструкцию дополнительной лекции по ДНК-генеалогии, на которую собрался зал. Иначе говоря, был провал противников ДНК-генеалогии.

Однако Балановская изготовила подметную «резолюцию», и тиражировала ее в сети. Об этом я тоже писал. При этом она сообщила, что «Проект резолюции разработан учеными, представляющими и генетику, и антропологию: Е.В. Балановской, О.П. Балановским, Л А. Животовским, Д.В. Пежемским. Также текст был одобрен ВА. Шнирельманом, мнение которого особенно важно в плане формулировок, касающихся этносов. Окончательные формулировки были утверждены председательствовавшим модератором (Н.К. Янковским)».