Кому мы обязаны «Афганом»?

В ходе состоявшейся беседы X. Амин поднимает вопрос о том, что в районе Кабула сосредоточено большое количество войск, в том числе с тяжелым вооружением — танковые, артиллерийские и другие части, которые правительство могло бы перебросить в другие районы для борьбы с контрреволюцией. Но только в том случае, добавляет он, если Москва согласится выделить 1,5–2 тысячи спецназовцев, которых можно было бы разместить в крепости Бала-Хисар. Но это еще не все.

X. Амин признается, что расчеты зенитных батарей, прикрывающих Кабул и располагающихся на господствующих высотах вокруг столицы, крайне неблагонадежны, и просит заменить их советскими расчетами.

21 августа. И. Г. Павловский отправляет Д. Ф. Устинову шифровку, в которой информирует о беседе с X. Амином и его просьбах, а также высказывает свое мнение — «вводить войска нецелесообразно».

«По ответной реакции Дмитрия Федоровича, — вспоминает он, — я понял, Москва не доверяет Амину».

23 августа. X. Амин вновь принимает И. Г. Павловского, который сообщает о решении Москвы. Но это не смущает афганца, который с прежней напористостью пытается убедить собеседника в том, что ввод советских войск в Кабул позволит высвободить одну из двух дивизий Кабульского гарнизона для борьбы с мятежниками.

Сентябрь

10 сентября. Афганская делегация во главе с Н. М. Тараки, возвращавшаяся на родину из Гаваны с конференции глав неприсоединившихся государств, делает кратковременную остановку в Москве. В аэропорту ее встречают Л. П. Богданов и А. Петров, сотрудник 111 У, владеющий языком дари.

* * *

В 1978–1980 гг. Леонид Павлович Богданов, в то время — полковник, возглавлял представительство КГБ СССР в Кабуле. Летом 1979 г. пребывал в очередном отпуске в Москве. Перед возвращением в афганскую столицу «приехал в управление, ознакомился с последними телеграммами и пришел к выводу, что Амин готовит переворот с целью отстранения от власти Тараки. Своими соображениями я поделился с генералом Медяником и сказал ему, что мне надо встретиться с Тараки, когда он будет возвращаться в Кабул, и предупредить его об опасности. Однако эту идею не поддержал начальник ИГУ В. А. Крючков. Он сказал, что Тараки должен принять Брежнев, поэтому мельчить не будем. Однако через некоторое время меня вызвал Медяник и сказал, что докладывали мое предложение Андропову, который находился на отдыхе в Кисловодске, и он сказал, что надо встречаться. После обсуждения этого вопроса мы пришли к выводу, что мне встречаться с Тараки не следует.

Так как я официальное лицо, причем не владеющее дари,надо было общаться через переводчика, а вопрос сугубо деликатный. Решили, что с Тараки встретится наш сотрудник Александр Петров, который раньше находился у него на связи». [173]

* * *

«10 сентября во время возвращения афганской делегации из Гаваны мы с Петровым поехали в аэропорт Шереметьево-2, встретили Тараки и сопровождавших его лиц, а затем вместе с ними приехали в гостевой домик на Ленинских горах. Войдя в дом, я сразу увидел посланца Амина, который стал размахивать руками и кричать: «Тарджумана, тарджумана!» (переводчика). Я остановил его и попросил Петрова перевести наш разговор. Афганец сказал, что должен передать мне на словах сообщение, но переводчиком должен выступать Тарун. Все, что он скажет при Таруне, неправда. Затем Петров отошел, а я остался наедине с афганцем. Буквально через минуту появился Тарун. Когда я уезжал в отпуск, он занимал должность начальника полиции, теперь же он выступал в качестве начальника секретариата Тараки. Я поприветствовал его и спросил, не сможет ли он помочь, так как афганский товарищ мне что-то хочет сообщить, а переводчика рядом нет. Тарун охотно согласился. Мы прошли в спальню и афганец сказал, что уполномочен сообщить советским товарищам: против Амина в Кабуле четырьмя министрами подготовлен заговор с целью отстранения его от власти. Сообщив эту информацию, афганец сразу же ушел, а Тарун в развитие разговора сказал, что Тараки уже совсем выжил из ума и ничего уже не контролирует. Я, конечно, был удивлен тем, что ближайший помощник генерального секретаря ЦК НДПА высказывает подобные оценки, но решил воздержаться от комментариев. Потом, когда Тарун куда-то ушел, афганец вновь разыскан меня и через нашего переводчика из протокола сообщил мне, что не «четверка», а Амин в Кабуле готовит заговор против Тараки и его сторонников. Я доложил результаты разговоров руководству и уехал домой, а Тараки поехал на встречу с Брежневым». [174]

В тот же день, 10 сентября. Л. И. Брежнев встречается с Н. М. Тараки. Беседа двух генсеков предельно откровенна и сугубо доверительна.