Кому на МФ жить хорошо

Он подходит к мужичкам,

Любопытствует о споре..

Тут очнулся парень – ХАМ.

Нет, друзья, этот не поможет,

Его вид мне сердце гложет!

Но термисты возразили,

Ультиматум предложили.

Коль тебя к нам чёрт занёс,

Разреши – ка наш вопрос:

– Кто у нас на факультете

Лучше всех живет на свете?

А не то мы так подбросим!

И фамилии не спросим!

В голову пришла кручина:

– Где же, где же ты, дружина?

Нет дружины в воскресенье

И друзей в округе нет!

Но нашёл «лысан» решенье

И спешит он дать ответ:

Тот студент живёт кайфово

На МФ, да и везде,

Тот, что делает всё плёво,

Не работает ни где!

Он ни «пашет», ни ленится,

На занятия не мчится

И спокойненько живёт!

Этот парень не активный,

Он не трус и не подлец,

В общем, парень он пассивный…

Так… Закончил физик речь,

И гора свалилась с плач!

И решили братцы наши,

Что на этот раз он прав,

И решили разойтися,

Поумерив буйный нрав!

Естественно, очень жаль было бы, если бы это весёлое творение никто кроме нас не увидел и не услышал.

Пока мы это сочиняли, к нам в комнату зашел, да так и остался Борис Хохряков.

Он сказал:

– А что тут думать! Завтра Первое апреля! Давайте это оформим в виде стенгазеты и вывесим на всеобщее обозрение!

Сказано – сделано! Мигом, склеив несколько листов ватмана, мы получили большое полотнище, по нему общий весёлый фон и размашистым почерком на него нанесли получившуюся поэму. Остаток места заняли всевозможными шутками, уморительными карикатурами, интересными необычными, курьёзными фактами…

Где в них правда, а где вымысел и по сей день не известно. Ну как прикажете относиться к информации, почерпнутой в журнале, что на первое января 1973 года население необитаемых островов составляло 187 человек?

Газета получилась вполне подходящая предстоящему весёлому дню!

Осталось придумать заголовок. Но, как ни странно, слово пришло сразу и одобрение получила полное: «Шницель».

Это ведь в студенческой столовой первая еда. Причём еда, которую можно назвать «Эрзац», потому что в меню писалось «шницель из мяса», а на самом деле была смесь свиного сала с сухарями. И наша газета получилась «Эрзац»! Вроде вывесить решили для всего факультета, а делала её не факультетская редколлегия.

Очень деятельное участие в её оформлении принял наш гость Борис. Он, оказалось, прекрасно и быстро рисовал.

В конце – концов Дудин, Шкилёв и Хохряков всё оформили, что сочинили коллективно, приложив максимум своего умения, остроумия.

Но вывешивать газету без авторства посчитали невозможным.

Стали подавать предложения.

Первое, которое понравилось было «Хряшки»: и смешно и представляет авторов, правда не всех.

Тогда родилось то имя, которым газету и подписали – «ХохряДуШки».

Всеобщее одобрение и вот газета вывешена в холле первого этажа на обозрение. Время было около трёх ночи. Мы довольные собой и своим творением легли спать.

А утром, идя на первую пару мы обнаружили, что нашей газеты уже нет. Мы кинулись к председателю студсовета с требованием найти похитителя и вернуть газету. Тот нас постарался успокоить, хотя это было очень сложно. Мы направились на занятия, а в конце третьей пары всех нас к себе в кабинет вызвал декан факультета.

Мы входим в кабинет. А там на стене висит наша газета!

Декан говорит:

– Ваша газета нам всем очень понравилась! Но я думаю, что она в общежитии не выживет и дня, а нам она ещё хорошо послужит, поэтому я её конфискую, а вы на меня за это не обижайтесь.

– Анатолий Васильевич! Если Вам газета понравилась, то, может быть, Вы её вывесите у деканата?

– А что, это не плохая идея! Наше творение провисело в учебном корпусе у дверей деканата около месяца, а потом ей была предначертана долгая жизнь. Она представляла наш факультет и жизнь студенческую ещё два года в приёмной комиссии, поступающим абитуриентам.

Очень поднаторев в деле рифмования строк, уже не упускал случая, чтобы ни отметить какое – либо выдающееся событие очередным рифмованным приколом. Это на себе чаще всего ощущали друзья, чья жизнь из обычной студенческой переходила в семейную.

Вот таким «раздрожителем» для меня стали любовные отношения моего хорошего друга Бориса Виноградова: любителя девушек, вина, бокса и прочих «мужских» удовольствий.

Все свои отношения, сколько бы их не было, он воспринимал очень серьёзно, меняясь при этом внешне и внутренне. Приняв решение жениться он, при своей и без того далеко не гигантской комплекции, сильно исхудал, перестал с нами участвовать в «дегустации» напитков. И как итог он к своей регистрации получил от меня в подарок следующее:

Я вина пил,

Я градом бил,

Я Виногадом был.

Но страсть презрел

И протрезвел,

Жениться захотел…

Ужасен рок!

Я дал зарок:

Не пить уж больше грог!

Но маху дал

И исхудал

Стал тощий как скелет,

А палец мой еле живой

Похож стал на стилет.

Теперь весна

И ты одна

Лишь мной увлечена

А я боюсь

Наступит грусть:

Я на тебе женюсь

А ты возьмёшь

С другим уйдешь!

Тогда я застрелюсь!