Кому на Руси сидеть хорошо? Как устроены тюрьмы в современной России

— Это было бесполезно. Включается музыка: в коридоре стоит музыкальный центр с двумя колонками и усилителем. Это действительно конвейер. За неделю музыка раза три-четыре играла на полную громкость. И все понимали, что происходит.

Гадьё выполняет грязную работу, как мы поняли, с подачи начальника отдела безопасности и оперативной работы подполковника внутренней службы Сергея Мальцева. Они у него же брали видеорегистраторы, на которые все это снимали. И у него же из-под носа увели архив…

Справка

Подполковник Сергей Мальцев уволен приказом директора ФСИН России по отрицательным мотивам. Об этом ведомство сообщило 6 октября 2021 года.

Ананьев говорил, что он сам якобы в подчинении у заместителя начальника ОСБ УФСИН. А тот был всегда на связи с местным ФСБ. И якобы поэтому все происходящее в колонии покрывали.

— Когда вы обратились с заявлением о случившемся с вами?

— Как только вернули в ИК № 7. Но когда приехал следователь, я отказался разговаривать.

— Почему?

— Не спрашивайте, я не могу ответить.

— Вас снова пытали?

— Нет. Но как только я освободился, сразу пошел в СК и прокуратуру. Прокуратура недавно прислала ответ, что никаких изъянов в ОТБ города Саратова не нашли. Мое дело лежит в СК, его там тоже не спешили расследовать до всего этого скандала.

Сейчас в ОТБ находится человек, который еще раньше меня дал показания, и три месяца назад его даже признали потерпевшим. Так вот, никого из тех, кого он назвал (а это те же люди, что меня насиловали), не привлекли. Они прекрасно себя чувствуют за решеткой. Повторюсь, три месяца прошло. Я писал в прокуратуру и СК про вымогательство, чеки прикладывал. Но такое ощущение, что полгода катаем воздух, как выражаются осужденные. Надеюсь, сейчас что-то изменится.

Комментарий бывшего осужденного, ныне писателя Михаила Орского:

— Смотрите, у меня в руках газета за 1985 год. И вот статья с названием: «Почетное звание — член СДП». Это хвалебная статья об «активисте», члене секции дисциплины и порядка. Цитирую: «Все нарушители, которых он взял на карандаш, знали — никакие угрозы ни к чему не приведут. Ему до всего есть дело — будь то нарушитель внешнего вида или переброс. Как правило, он там, где происходит что-то запретное, и здесь уже осечки не допустит».

То есть это было почти 40 лет назад! Я согласен, что нет такого, будто все, кто вступает в актив, делают это для того, чтобы угнетать, ломать и т. д. Они так и говорили: «Я не буду гадостей делать, я вредить не буду, это просто чтобы скорее выскочить на волю».

Но чаще всего не замараться не получается. В актив ведь попадает настоящая нечисть, животные, и они в итоге быстро определяют тех, кто нормальный, кричат: «Чистеньким хочешь остаться? Не получится!» И они над ними издевались. Знаю случай, когда «активисты» отрезали голову одному такому… Он был тварью, но его никак достать не могли — так вот, его актив сам же и кончил.

А вообще есть категория людей, которые становятся «активистами», чтобы чувствовать себя вершителями судеб. Как обычно такой выглядит? У него в нагрудном кармане обязательно ручки, скрепки, записные книжки. Он гордый, он вместе с тюремщиками на вахте. Но срок подходит к концу, а на свободе его, кроме как грузчиком, никуда не возьмут. И он опять совершает преступление, чтобы сесть и снова быть вершителем. И это становится его образом жизни. Он «козел» не по конкретному сроку, а «козел» по жизни.

Наивно думать, что этот ужас происходит где-то далеко от Москвы, в глухой российской провинции. Другого нашего собеседника сейчас прячут в одном из московских СИЗО. Арестанты заочно вынесли ему смертный приговор за то, что, находясь в колонии в свою первую ходку, он «ломал» (мучил, насиловал) других. И ему есть чего бояться. Угроза жизни Николая вполне реальная.

За несколько дней до нашего разговора был исполнен приговор в отношении другого «активиста»: его забили до смерти в большой камере столичного СИЗО № 4. Мужчина был «активистом» и, видимо, не просто наводил порядок, но проявлял жестокость. Был фанатиком. Вышел, но снова попал за решетку за кражу. Возможно, думал, в колонии у него все будет хорошо, как в прошлый раз. Но в СИЗО его вычислили и приговорили…

Николай пока жив, его прячут от других арестантов. Симпатичный молодой парень. Зачем он стал таким «активистом», что его заочно приговорили и теперь за ним идет настоящая охота? Он об этом не хочет рассказывать. Говорит: «Не трогайте меня, спрячьте! И дайте возможность общаться только с такими, как я».

Вот это — крах «карьеры»… И это кошмар системы, которая существовала 40 лет назад и продолжает существовать сейчас.

Глава 3 Кировская область

Ужасы СИЗО