Кому на Руси сидеть хорошо? Как устроены тюрьмы в современной России

В конце ноября 2022 года суд вынес вердикт трем парням, обвиняемым в дезорганизации работы ИВС города Выкса. Он хотя и не оправдательный, но достаточно мягкий (вспоминается анекдот про судью, который на вопрос, мог бы он посадить невиновного, ответил: «Ну что вы, я дал бы ему условно»). Их история началась в 2018 году, когда троицу взяли под стражу по подозрению в краже в особо крупном размере. Поместили в СИЗО № 3 (принадлежит ФСИН), откуда потом вывезли в ИВС (относится к МВД). Заключенные, скажем так, смогли договориться с полицейскими и стали обладателями сотового телефона.

Мобильник за решеткой — вещь запрещенная, но владение этим предметом становится возможным после того, как вносишь определенную плату. В общем, сначала телефон был, а потом его изъяли. Один из мужчин, 37-летний Роман, попросил составить акт и положить недешевую вещь в камеру хранения. Ему отказали, он пожаловался в прокуратуру. Реакция на то, что Роман «вынес сор из избы», последовала незамедлительная: в камеру с обыском пришли сотрудники угрозыска.

— Они были одеты по гражданке, не представлялись, — рассказывает один из подсудимых. — Требовали раздеваться догола, раздвигать ягодицы и показывать задний проход. Мы, разумеется, стали возмущаться. Тогда нас всех бросили в камеру № 9, где было темно и душно и даже тлела урна (ее кто-то поджег). Вентиляции нет, дышать нечем. Мы стали стучать в двери.

В какой-то момент сотрудники поняли, что это может привести к трагическим последствиям, открыли дверь, и нас развели по разным камерам. К тому времени весь состав отдела полиции был в коридоре. Полицейские стояли с дубинками и электрошокерами. Они применяли насилие по отношению к нам. Нас потом вывезли в СИЗО № 3, где мы зафиксировали травмы.

Чем можно оправдать применение спецсредств и силы? Только тем, что в этом была необходимость. Выдать все за подавление самого настоящего бунта.

— В этот же день следователи СК без участия понятых и представителей полиции зафиксировали разрушения в камерах: пострадали деревянный настил на лавочках и внутренняя часть туалетных кабинок, — говорит адвокат Леонид Орехов. — Сотрудники дали показания, что заключенные их избили. Якобы пострадали трое сотрудников угрозыска и один работник ИВС. Заключенным вменили дезорганизацию деятельности учреждения, применение насилия, опасного для жизни, и угрозу применения насилия.

«Вы загремите всерьез и надолго», — стращали «бунтарей» полицейские. Один из мужчин написал письмо в СПЧ, где просил разобраться.

Дела о бунтах — не самая любимая тема для адвокатов, но мы нашли юристов, которые согласились бесплатно помочь «дезорганизаторам». И вот в ходе судебного разбирательства удалось доказать, что никто полицейских не бил и даже не угрожал им, что никаких серьезных травм у стражей порядка нет (ссадины и синяки некоторые получили, когда сами применяли силу и тащили заключенных из камер по коридору).

Но оправдать по статье 321 УК РФ? Такого в истории еще не было. Так что вердикт был обвинительный. Зато суд переквалифицировал дело с части 3 на часть 2 (признав вред неопасным для жизни) и исключил обвинение в угрозе насилием. В итоге вместо 12 лет, которые запрашивал прокурор, обвиняемым дали от нескольких месяцев до двух лет.

— Очень часто вменяют дезорганизацию тем, кто попал в «пресс-хату» на «ломку» и смог найти возможность сообщить об этом адвокатам, а те начали писать жалобы и возмущаться, — говорит в прошлом работник прокуратуры, юрист Алексей Федяров. — Поднялся шум, надо заключенных обуздать, а как это сделать? Обвинить. Такое иезуитство получается. Вообще сама по себе дезорганизация работы учреждений при нормальном режиме зэкам не нужна. Последний, кто в этом заинтересован, — осужденные.

— Сегодня за решеткой стало больше конфликтов, — уверен эксперт по криминальному миру Михаил Орский. — Тюремные власти требуют от зэков скрупулезного соблюдения правил внутреннего распорядка, при этом сами не выполняют свои обязанности. А как только зэк начинает спрашивать про свои права, сразу вменяют нарушения или, того хуже, бунт. Вообще, «отрицаловки» в лагерях стало меньше, а уголовных дел — больше.

Глава 5 Сажать не пересажать

Уникальная и одновременно парадоксальная ситуация сложилась в судебной системе. Фемида выступила в роли унтер-офицерской вдовы, которая сама себя высекла. Российские суды все чаще избирают самую жесткую меру пресечения даже в тех случаях, когда можно ограничиться домашним арестом или залогом. Но судьи возмущены тем, что ФСИН вывозит заключенных из переполненных СИЗО в другие регионы, тем самым «препятствуя скорому правосудию».

Количество заключенных в СИЗО в ноябре 2022 года снова выросло. В следственных изоляторах страны находится почти 113 000 человек (на 2000 больше, чем в аналогичный период прошлого года). В 13 регионах, включая Московский, переполненность следственных изоляторов составила от 14 до 40 %. В Белокаменной уже по традиции самая плохая ситуация в СИЗО № 4 (перелимит 33 %) и в СИЗО № 1 «Матросская Тишина» (больше 50 %).