Кому на Руси жить хорошо

Василевс выпустил меня, заглянул в глаза, и я испугалась. Взгляд Данжера был горьким, тоскливым и абсолютно отчаянным.

— Что случилось? — спросила я, ощущая, как дурное предчувствие сдавливает мне горло.

— Беда пришла, откуда не ждал. Големы напали на Фотию. Разорили, растоптали, сожгли… а главное, людей много побили. Сильная магия укрывала големов, мы не сумели вовремя среагировать.

— Мне жаль, — сочувственно коснулась я руки Данжера.

— Не затем я пришел к тебе, Фьяна, чтоб сочувствия искать, — тут же вскинулся василевс. — Ведом мне враг, наславший на Фотию големов. Сил у него не меряно. И победить его люди не смогут. Однако воины Фотии, оставшиеся в живых, горят жаждой мщения. Говорил я им, что на сей раз нет среди вражьей силы людей, а големам мстить пользы нет, равно как ветру. Однако отказаться возглавить их войско не смог.

— Значит, говоришь, в войске были одни големы? Людей не было? Ты уверен? — озабоченно переспросила василевса я.

— Кабы были, уж небось после себя хоть один труп, да оставили.

— Значит, маг, который насылает големов, совсем обнаглел. Даже не маскируется, — вздохнула я. — Видимо, был уверен в своей победе.

— Фотия выстояла чудом. И сие мне непонятно. Големы отступили в последний момент, хотя и сил, и возможностей для продолжения боя у них было предостаточно.

— Да… действительно непонятно. Ну, ладно, разберемся на месте. Я ведь правильно понимаю, ты хочешь, чтобы я помогла вам против големов?

— Да, я пришел за твоей помощью, — кивнул василевс. — Токмо хочу сразу сказать, нелегкой будет та битва. А может и вовсе последней для моего войска.

— И что? Я не пойму, ты помощи моей просить приехал, или уговаривать не ввязываться в войну? Так это напрасно. Не брошу я твою Фотию. И тебе помочь не откажусь. Сейчас вещи соберу, Нафане пару наказов дам, и поедем. Кстати, ты у Мирослава был? Может, он тебе войском поможет?

— Не открыл я Великому князю всей правды, Фьяна, — вздохнул василевс. — Есть у меня страх, что воспользуется он разгромом, и возьмет Фотию под свою власть. Сейчас я против него слишком слаб.

— Ты серьезно думаешь, что Мирослав до такой степени козел? — удивилась я.

— Я считаю его недостойным правителем. И нет ему веры. Почто он тебя в эту глушь загнал? А ведь обещал, небось, что при дворе жить будешь, его драгоценную особу охранять.

— Обещал, — согласилась я.

— Однако обещания своего не выполнил. И то, Фьяна, не в первый раз. Вот и сейчас, когда сказал я ему, что, дескать, враг у ворот Фотии, князь в помощь войска не дал. Мол, не касается его это. И в чужие свары он вмешиваться не намерен. А потом еще и добавил ехидно, что напасть сия — наказание мне за мои грехи.

— Вот гад, а? — возмутилась я.

— Тебе не чета, — хмыкнул Данжер. — И откуда ты взялась, такая торопыга? Кто ж так быстро соглашается под стяги стать? Надо цену заломить, поторговаться, расспросить все в подробностях, а ты?

Действительно, а чего это я? Совсем что ли больная, в благотворительность ударяться? С какой радости я так резво на войнушку-то рвануть решила? Прошлого раза, что ли, мало было? Я вспомнила големов, размахивавших мечами в непосредственной близости от моего организма, и меня невольно передернуло. Да нет, мало мне не показалось. И дело было вовсе не в этом. Дело было в том, что Данжер мне просто нравился. Очень. Со всеми своими тайнами, недоговоренностями и недостатками, которые он не считал нужным скрывать. Невзирая ни на шрамы, ни на нечистую сущность, ни даже на бессмертие. Он мне просто нравился, и я ничего не могла с этим поделать.

Василевс был наглым, бесцеремонным и циничным типом, но это не мешало ему стоять на защите интересов своей страны. И своих людей. Да василевса стоило уважать за одно только то, что он, наплевав на свою гордость, смог попросить помощи у презираемого им князя Мирослава и лично приехал в задрипанную избушку, чтобы заполучить в войско ведьму. Многие ли правители на такое способны? То-то же… поэтому-то я, не задумываясь, и согласилась ехать с Данжером. Меня не мог не увлечь его порыв, невзирая на откровенное безумие затеи. Василевс, имея за плечами едва десятую частью своего войска, (и это еще в лучшем случае), действительно был готов сражаться с превосходящими силами големов.

— Ну, так что? — прервал мои размышления Данжер. — Надумала, какую цену за себя просить?

— Надумала, — решилась я. — Какую сам дашь. И хватит меня глазами сверлить! Лучше сядь вон, поужинай. А я соберусь пока. И попрошу Нафаню присмотреть за домом, пока меня не будет.

Данжер не стал ужинать. Не до этого. Он вышел из избушки, присел на крыльцо и в очередной раз начал просчитывать свои шансы. Картина не радовала. Оторвало Данжера от дум паническое карканье. Врангель, подлетевший познакомиться с гостем поближе, отскочил как ошпаренный. И теперь, взъерошенный, смотрел на Данжера с выражением панического ужаса в лиловых глазах.

— Учуял? — ухмыльнулся василевс.

— Дракон! — просвистел Врангель, не веря собственным ощущениям.

— Ну, дракон, и что же?

— Фьяна знает? — ужаснулся Врангель.