Кому на Руси жить хорошо. Поэмы

В последние тринадцать лет своей жизни Некрасов работал над поэмой «Кому на Руси жить хорошо», получившей название «крестьянской эпопеи». В основе ее извечный вопрос о счастье народном; он мучил поэта до освобождения крестьян, не отступал и после («Народ освобожден, но счастлив ли народ?.. Ответа я ищу на тайные вопросы…»). Некрасов начал работать над поэмой в середине 1860-х годов, писал до последних своих дней, но так и не успел ее завершить.

Он рассказывал журналисту П. Безобразову: «Я задумал изложить в связном рассказе все, что я знаю о народе, все, что мне привелось услыхать из уст его, и я затеял “Кому на Руси жить хорошо”. Это будет эпопея современной крестьянской жизни». Поэма вобрала опыт многолетнего общения с крестьянами, подвела итоги размышлениям о характере и судьбах народа. Весь огромный арсенал художника, мастера народного слова, знатока народной поэзии отразился в ней.

Простые мужики, знакомые поэту всю жизнь, должны были появиться на страницах его поэмы и рассказать о себе и своем сегодняшнем существовании. Некрасов хотел провести перед читателем на фоне пореформенной России «освобожденных» крестьян с их нуждами, проблемами и заботами, разноликую и многоголосую современную народную толпу. Одному из знакомых он сказал: «Передо мною никогда не изображенными стояли миллионы живых существ! Они просили любящего взгляда».

Некрасов предполагал показать всю пореформенную Россию, столкнуть героев, принадлежащих к разным слоям общества, поискать среди них счастливого жителя страны – от царя до простого крестьянина. Он понимал, что ломка отношений идет по всей стране, что реформа затронула всех ее жителей, что хорошо в такое время никому не бывает. Недаром в поэме появилась формула, выражающая суть происходящей реформы: «Порвалась цепь великая, Порвалась, расскочилася, Одним концом по барину, Другим – по мужику!»

Задуманная в форме путешествия семи мужиков, решивших поискать, «Кому живется счастливо, Вольготно на Руси», поэма, наряду с естественными повествовательными элементами и интонациями, вобрала черты народной сказки (говорящая птица-пеночка, скатерть-самобранка), в тексте ее широко использованы сказочные повторы, народные песни, частушки, прибаутки, поговорки, загадки, описаны народные праздники, обычаи, приметы.

Написана она размером стихотворения «Зеленый шум», без рифмы, и это давало возможность с большой свободой передать многообразие разговорного языка представителей разных социальных групп, используя его особенности, афористичность, меткость, особые обороты, создать лирические описания природы, изобразить веселое многоголосие народного праздника и буйство пьяного веселья или запальчивость серьезного спора о жизни. Настоящую языковую симфонию представляет собою поэма.

По замыслу Некрасова, каждая встреча странников с предполагаемыми «счастливцами» имела двоякий смысл: в ней раскрывался характер того, к кому они обращались, и одновременно выявлялись отношения крестьян с определенной социальной средой, сложившиеся веками. Так происходило при встрече с попом, помещиками Оболт-Оболдуевым и князем Утятиным. Причем при изображении Последыша (Утятина), образ которого символизирует уходящую крепостническую Россию, становится ясно, что не изменилась еще не только психология крепостников, но и психология крестьян тоже. Большинство их еще не может сбросить иго многовекового рабства, и освобожденный народ по привычке гнет спину на помещиков. Несколько ярких примеров судьбы крестьян с холопской психологией вызывают и гнев, и горечь, и жалость.

Попытка найти «счастливицу» среди женщин приводит странников к жестокому разочарованию. Рассказ крестьянки Матрены Тимофеевны Корчагиной, судьбу которой односельчане единодушно считают счастливой, мог бы принадлежать тысячам других женщин. В ее жизни не было ничего необычного, не свойственного другим: замужество и жизнь в семье мужа, враждебно к ней настроенной, смерть первенца, болезни, голод, пожары… Но если такова судьба «счастливицы», то каково же другим? Глава «Крестьянка» оставляет определенное впечатление о беспросветной доле женщины в России.

Первые три части поэмы были напечатаны на протяжении восьми лет. Пролог к поэме – в первом номере обновленного «Современника» (1866, январь), первая часть – в первых номерах некрасовских «Отечественных записок» (1869, январь, февраль), вторая часть «Последыш» и третья часть «Крестьянка» – в «Отечественных записках» (февраль 1873 и январь 1874 г.).

Уже тяжко болея, Некрасов писал четвертую главу «Пир на весь мир» и горевал о том, что не успевает дописать поэму. Возможно, перерыв в работе образовался оттого, что у автора не было ясного понимания, как должна завершиться поэма: «Начиная, – признавался поэт, – я не видел ясно, где ее конец». В чем счастье человека, кто может чувствовать себя счастливым в российской реальности, и каким путем достигнуть народного благоденствия – на эти поднятые в произведении вопросы у него не было ответа, а ответить было нужно.