Кому на Руси жить хорошо

Поняли?.. нет!.. Ну, беда небольшая!

Лишь поняла бы бедняжка больная.

Благо теперь догадалась она,

Что отдаваться ему не должна,

А остальное всё сделает время.

Сеет он все-таки доброе семя!

В нашей степной полосе, что ни шаг,

Знаете вы, – то бугор, то овраг.

В летнюю пору безводны овраги,

Выжжены солнцем, песчаны и наги,

Осенью грязны, не видны зимой,

Но погодите: повеет весной

С теплого края, оттуда, где люди

Дышат вольнее – в три четверти груди, —

Красное солнце растопит снега,

Реки покинут свои берега, —

Чуждые волны кругом разливая,

Будет и дерзок и полон до края

Жалкий овраг… Пролетела весна —

Выжжет опять его солнце до дна,

Но уже зреет на ниве поёмной,

Что оросил он волною заемной,

Пышная жатва. Нетронутых сил

В Саше так много сосед пробудил…

Эх! говорю я хитро, непонятно!

Знайте и верьте, друзья: благодатна

Всякая буря душе молодой —

Зреет и крепнет душа под грозой.

Чем неутешнее дитятко ваше,

Тем встрепенется светлее и краше:

В добрую почву упало зерно —

Пышным плодом отродится оно!

_1854–1855

Русские женщины

1 Княгиня Трубецкая ( 1826 год )

Часть первая

Покоен, прочен и легок

На диво слаженный возок;

Сам граф-отец не раз, не два

Его попробовал сперва.

Шесть лошадей в него впрягли,

Фонарь внутри его зажгли.

Сам граф подушки поправлял,

Медвежью полость в ноги стлал,

Творя молитву, образок

Повесил в правый уголок

И – зарыдал… Княгиня-дочь…

Куда-то едет в эту ночь…

1

«Да, рвем мы сердце пополам

Друг другу, но, родной,

Скажи, что ж больше делать нам?

Поможешь ли тоской!

Один, кто мог бы нам помочь

Теперь… Прости, прости!

Благослови родную дочь

И с миром отпусти!

2

Бог весть, увидимся ли вновь,

Увы! надежды нет.

Прости и знай: твою любовь,

Последний твой завет

Я буду помнить глубоко

В далекой стороне…

Не плачу я, но не легко

С тобой расстаться мне!

3

О, видит Бог!.. Но долг другой,

И выше и трудней,

Меня зовет… Прости, родной!

Напрасных слез не лей!

Далек мой путь, тяжел мой путь,

Страшна судьба моя,

Но сталью я одела грудь…

Гордись – я дочь твоя!

4

Прости и ты, мой край родной,

Прости, несчастный край!

И ты… о город роковой,

Гнездо царей… прощай!

Кто видел Лондон и Париж,

Венецию и Рим,

Того ты блеском не прельстишь,

Но был ты мной любим —

5

Счастливо молодость моя

Прошла в стенах твоих,

Твои балы любила я,

Катанья с гор крутых,

Любила плеск Невы твоей

В вечерней тишине,

И эту площадь перед ней

С героем на коне…

6

Мне не забыть… Потом, потом

Расскажут нашу быль…

А ты будь проклят, мрачный дом,

Где первую кадриль

Я танцевала… Та рука

Досель мне руку жжет…

Ликуй. . . . . . .

. . . . . . . . . .»

* * *

Покоен, прочен и легок,

Катится городом возок.

Вся в черном, мертвенно-бледна,

Княгиня едет в нем одна,

А секретарь отца (в крестах,

Чтоб наводить дорогой страх)

С прислугой скачет впереди…

Свища бичом, крича: «Пади!»

Ямщик столицу миновал…

Далек княгине путь лежал,

Была суровая зима…

На каждой станции сама

Выходит путница: «Скорей

Перепрягайте лошадей!»

И сыплет щедрою рукой

Червонцы челяди ямской.

Но труден путь! В двадцатый день

Едва приехали в Тюмень,

Еще скакали десять дней,

«Увидим скоро Енисей, —

Сказал княгине секретарь, —

Не ездит так и государь!..»

Вперед! Душа полна тоски,

Дорога всё трудней,

Но грезы мирны и легки —

Приснилась юность ей.

Богатство, блеск! Высокий дом

На берегу Невы,

Обита лестница ковром,

Перед подъездом львы,

Изящно убран пышный зал,

Огнями весь горит.

О радость! нынче детский бал,

Чу! музыка гремит!

Ей ленты алые вплели

В две русые косы,

Цветы, наряды принесли

Невиданной красы.

Пришел папаша – сед, румян, —

К гостям ее зовет:

«Ну, Катя! чудо сарафан!

Он всех с ума сведет!»

Ей любо, любо без границ.

Кружится перед ней

Цветник из милых детских лиц,

Головок и кудрей.

Нарядны дети, как цветы,

Нарядней старики:

Плюмажи, ленты и кресты,

Со звоном каблуки…

Танцует, прыгает дитя,

Не мысля ни о чем,

И детство резвое шутя

Проносится… Потом

Другое время, бал другой

Ей снится: перед ней

Стоит красавец молодой,

Он что-то шепчет ей…

Потом опять балы, балы…

Она – хозяйка их,

У них сановники, послы,

Весь модный свет у них…

«О милый! что ты так угрюм?

Что на сердце твоем?»

– «Дитя! мне скучен светский шум,

Уйдем скорей, уйдем!»

И вот уехала она

С избранником своим.

Пред нею чудная страна,

Пред нею – вечный Рим…

Ах! чем бы жизнь нам помянуть —

Не будь у нас тех дней,

Когда, урвавшись как-нибудь

Из родины своей

И скучный север миновав,

Примчимся мы на юг.

До нас нужды, над нами прав

Ни у кого… Сам-друг

Всегда лишь с тем, кто дорог нам,

Живем мы, как хотим;

Сегодня смотрим древний храм,

А завтра посетим

Дворец, развалины, музей…

Как весело притом

Делиться мыслию своей

С любимым существом!

Под обаяньем красоты,

Во власти строгих дум,

По Ватикану бродишь ты

Подавлен и угрюм;

Отжившим миром окружен,

Не помнишь о живом.

Зато как странно поражен

Ты в первый миг потом,

Когда, покинув Ватикан,

Вернешься в мир живой,

Где ржет осел, шумит фонтан,

Поет мастеровой;

Торговля бойкая кипит,

Кричат на все лады:

«Кораллов! раковин! улит!

Мороженой воды!»

Танцует, ест, дерется голь,

Довольная собой,

И косу черную как смоль

Римлянке молодой

Старуха чешет… Жарок день,

Несносен черни гам,

Где нам найти покой и тень?

Заходим в первый храм.