Кому на Руси жить

— Добро, коль так. Стало быть он тут за главного? А почему он у вас на палке скачет?

Ну и идиот же я! Целый спектакль развернул, а про себя забыл! Ну а как мне ногу больную спрятать, сидеть что ли всегда, щитом прикрывшись? Надо было Рыкуя десятником представлять, больше б толку было.

Рыкуй что-то еще толкует предводителю полоцкого отряда, тот уже не слушает — смеется:

— Хорошая тут у вас подобралась дружина! Хромой, кривой, безрукий да и большинство других оружие, вижу, впервые нацепили. Грозная сила!

Рыкуй не ведет и бровью, в свою очередь интересуется:

— У тебя гляжу тоже молодь одна. Разве не осталось у Рогволда бывалых мужей?

Без тени смущения Вендар с гордостью в голосе объясняет, что эти молодцы не хуже бывалых, прекрасно обученные, сильные, выносливые и ловкие воины, а то, что в бою настоящем еще не вертелись, так это дело наживное.

— Рогволд большую половину своей дружины сыну старшему отдал. Княжич киевский Святослав подсобить просил, вот он Рагдая ему в помощь и послал.

— Вырос, значит, Рагдай, — задумчиво говорит Рыкуй.

— Что ты! Богатырь, воин! Они со Святославом не разлей вода, вроде братьев названных и Икмор с ними третьим. Заезжали недавно в Полоцк, как раз опосля похода на козар. Целую седмицу резвились, едва детинец не пожгли.

Рыкуй усмехается, одобряя молодецкую удаль.

— Как воюют, так и гуляют.

— Твоя правда, — цокает языком Вендар. — Со Святославом высоко взлететь можно как и в пропасть пасть глубокую, больно уж отважен…

— Я слыхал с тобой урманы…

Щека Вендара дергается в гримасе неприязни.

— Не со мной, с боярином вашим, а может и вовсе сами по себе, кто этих рыбоедов разберет. Я их не касаюсь, они — меня.

— Минай нам не боярин, Вендар, — резко отрезает Рыкуй.

Вендар с деланным безразличием пожимает плечами.

— Князь Рогволд так решил, я тому свидетель. Боярин нас вперед послал, сам скоро прибудет.

— Пощупать послал? Нечего ему тут делать, можешь так и передать.

— С хозяйкой усадьбы встретиться желает, дары готовит, телегу уже нагрузили, вторую набивают. Желает вместе с вотчиной и жинку унаследовать, говорят, давно по вдовице вашей воздыхает.

— Харей он не вышел боярыню нашу в жены брать!

— Это не тебе решать, — совершенно другим, жестким голосом произносит полоцкий десятник, а я в это время чуть вместе с костылем на землю не падаю.

Какого хрена?!

Ушам своим не верю! Так это все из-за женщины? Круговерть с разбойниками, серебром, урманами — банальное “шерше ля фам”? Этот придурок Минай взял и легко разменял родного братишку на бабу? Вот так комбинатор! Как все просчитал! На берегу озера говорил, что не серебро ему нужно, я подумал тогда, что возвыситься хочет, власти возжелал до боли в зубах. Оказывается, совсем в другом месте свербит у Миная. Ну и фрукт! А я еще думал зачем ему в эту дыру возвращаться? Сделал тебя князь боярином — сиди себе в Полоцке, радуйся жизни. А оно вон чего, зазнобу пришел завоевывать…

Чувствую, пора брать бразды правления в свои руки. Вендар уже, похоже, на взводе и Рыкуй это понимает, оборачивается через плечо, ища поддержки.

Сейчас поддержу, братан, доковыляю вот поближе к дверце в воротах. Необходимо популярно обосновать товарищу где и почему он не прав.

— Ты, десятник, выдохни, — говорю. — У тебя своя служба, у нас — своя. Может быть тебе не известно, но Минай, чтобы получить боярство, обманул князя Рогволда и за это еще поплатится. Пока мы живы, хозяйничать он здесь не будет. Захочет встречаться с боярыней, так мы его пустим, издеваться над пылким влюбленным не наше право. Пустим, но только одного. Ни единого вооруженного чужака на дворе не будет. Будете ломиться — перебьем как собак из луков. Хоть одну башку над забором заметим — снесем к хренам без предупреждения.

По-моему неплохо выступил. Теперь его ход.

Полоцкий десятник удивленно поднимает брови, я встречаю его заинтригованный взгляд лучезарной улыбкой. Вендар многообещающе улыбается в ответ.

— Князь Рогволд по своему усмотрению выбирает бояр, так же он волен приближать и отдалять от себя людей. Боярство не шуба, его нельзя передать по наследству, его нужно заслужить.

Говорит он медленно, тоном учителя, объясняющего детишкам сложный параграф.

— Вот и поглядим кто больше заслужил, — говорю. — Минай или Бур, сын боярина Головача, давнего и верного соратника полоцкого владыки. Уверен, князь Рогволд рассудит по чести: через несколько дней вернется Бур с дружиной и по праву унаследует боярские печати и всю Вировскую вотчину. Думаю, у Миная хватит ума не оспаривать это право.

Моя пламенная речь разжигает еще больший интерес в глазах дружинного десятника.

— Хочешь поднять на нас народ? — спрашивает прямо.

— Как пойдет, — говорю. — Нас не трогают и мы никого не трогаем. Миная тут не любят. Пойми, не бунтуем мы, а справедливости ждем. Надеюсь дождемся. Хочу, чтобы ты сделал правильные выводы, десятник.

Облизнув пересохшие губы, Вендар некоторое время молчит, затем резко разворачивается и отваливает от ворот со всем своим десятком.