Кому нужна ревизия истории?

Германский «Тагесшпигель», анализируя то, как сербы отреагировали на книгу Кларка, столь популярную в Германии, приходит к выводу, что «у Сербии проблема с восприятием исторической истины. Остальная Европа трезво и отстраненно относится к собственным национально-историческим мифам, а Сербии еще только предстоит этому научиться». В специальном номере «Шпигеля», посвященном Первой мировой войне, Сербии отведено важное место. Журналисты издания настаивают, что именно накануне столетия следует пересмотреть «фишеровский тезис» об ответственности Германии. Далее идет перечисление тех, кто «переводит стрелки» на другие государства: Ш. Макмикин – на Россию; Штефан Шмидт – на Францию; К. Кларк – на все великие державы. Сербские государственные деятели названы тайными руководителями заговорщиков, совершивших Сараевское покушение[509].

Историк Хольм Зюндхаузен на конференции, состоявшейся в Берлине в июле 2014 г., ставит в упрек Фрицу Фишеру, что в его 700-страничной монографии сараевским заговорщикам и Королевству Сербия отведено ничтожное место, если они вообще упоминаются. Ничего не сказано о Гавриле Принципе даже в сносках, а Пашич фигурирует лишь однажды. Тем же, по словам Зюндхаузена, грешат и приверженцы школы Фишера. «Почему они так легкомысленно отмахнулись от покушения и проигнорировали роль Сербии? Потому что они убеждены, что и без покушения рано или поздно (но неизбежно!) началась бы великая война. Им не требовался аттентат, чтобы объяснить ее причины. А если покушение и не сыграло никакой роли, то и не важно, была ли официальная Сербия замешана в подготовке не/имевшего место события, знала ли о планах его осуществления, могла ли (была обязана) его предотвратить». Таково мнение Зюндхаузена, полагающего, что «значительность фигуры Фишера в том, что он критически оценивал собственное, германское историческое прошлое. Может, его позиция страдает односторонностью (sic!), что и стало причиной неприятия, с которым он поначалу столкнулся. Однако то, что он делал, было необходимо, неизбежно и своевременно. А где же сербский “Фишер”?»[510]. Зюндхаузен, как и многие другие, инсинуирует, будто все задумано и инспирировано Белградом: и Сараевское покушение, и югославянское национальное движение. Этот его тезис, хоть и не высказанный, подкрепляется утверждением, будто хорватов со словенцами все устраивало и в Австро-Венгрии в целом, и в Боснии и Герцеговине в частности[511].

На тех же позициях стоит и Оливер Янц, считающий, что сегодня немногие соглашаются с утверждением Фрица Фишера, что Июльский кризис был на руку Германии, власти которой увидели в нем долгожданный предлог для развязывания заранее спланированной крупномасштабной войны за господство в Европе. Напротив, пишет Янц, Германия и Австро-Венгрия удовлетворились бы победой над Сербией[512]. Пытаясь «доказать», что Вена и Берлин стремились к локализации конфликта, автор игнорирует колоссальный объем документов, опубликованных И. Гайсом, А. Момбауэр, а также работы Грейдона Танстола. Последний на основании изысканий австро-венгерского майора генштаба Хубке показал, что для Вены было догмой, что любая (!) война с Сербией означает войну с Россией. Все расчеты, произведенные во время Июльского кризиса, предсказывали это с вероятностью в 90 %[513].

Нельзя не замечать, что кое-где в Европе пытаются изменить культуру сохранения памяти о Первой мировой войне, стирая различия между победителями и проигравшими. Вводная статья к посвященному Дню перемирия номеру французского ежемесячного журнал «История» (L’Histoire) за 2013 г. гласит: «Не может быть и речи о том, чтобы праздновать победу над немцами или прославлять тех, кто погиб, защищая отечество». Именно Франция инициировала и спланировала поминальные торжества, которые начались 28 июня 2014 г. в Сараево в виде культурных мероприятий и продолжились 14 июля военным парадом в Париже, на который пригласили 72 страны-участницы Первой мировой войны безотносительно к тому, на какой стороне они воевали. Все завершилось 11 сентября на севере Франции, где был открыт мемориал памяти 600 000 солдат французской и других армий, погибших в этих местах[514].