Кому нужна твоя правда?

– А, кстати! – внезапно вспомнил Тонов. – Дети у вас есть? Жена там, брат-сват, кто сможет наследовать долю в газете если что?

И тут Согрин враз помрачнел. Видимо, Тонов нащупал его больное место.

– С женой давно развелся. Сын… был сын. Умер. Передозировка наркотой.

– А, – кивнул Тонов без тени сочувствия. Согрин это заметил и произнес с намеком:

– Обычно после такой новости принято говорить «соболезную».

– Да, – ответил Тонов. – Обычно. Так значит, наследников нет… Плохо. Про наркоту буду иметь в виду, что там могут предъявить, если что.

Видимо, его странное нежелание соболезновать по случаю утраты близкого человека от наркотиков покоробила Согрина, потому что лишь холодно кивнул и сказал дерзать. Тем более что остальные политтехнологи уже ждут его в местном ресторанчике для обсуждения стратегии продвижения кандидата.

Пара за столиком модного и при этом недорогого ресторана «Пафос» не походила на влюбленных. Скорее – на оказавшихся в одной команде против желания людей, которым так или иначе приходилось взаимодействовать. Даже не взирая на личную взаимную неприязнь, что они даже не скрывали. На одном конце столика сидела, нервно попивая кофе из маленькой чашки пухлая девушка

– Дорогой! – окрикнул с облегчением мужчина подходящего к ним парня, который выглядел как официант. – Ну сколько вас ждать, я хочу сибаса!

Парень бросил на него равнодушный взгляд, потом посмотрел на девушку и кивнул.

– Согласен, я бы тоже от такой съебался, но сначала нужно оплатить заказ.

– Фига себе у вас обслуживание, – округлил на него глаза мужчина, парень присел рядом, достал блокнот, ручку и выжидательно посмотрел на обоих.

– Это не официант, если ты еще не понял, это тот самый Тонов, – холодно сообщила девица. Ее фамилия была Бровкина, она совсем недавно крупно огребла от кураторов за подставленное Тоновым действо на митинге, потому смотрела на прибывшего злобным взглядом. Тот в ответ лишь издевательски улыбнулся.

– Хорошо, по программе кандидата что скажу: будет ряд встреч на всех округах, где он баллотируется. Народ мы организуем. Все это надо осветить в лучшем виде, – сразу начал мужчина по фамилии Кульбериев. – С газеты требуется хороший материал, текст и фото. Все это потом пойдет на листовки. Результаты исследований уже проведены, выявлены основные проблемы, волнующие избирателей.

– А чего Интернет не задействуем? – спросила Бровкина.

– Потому что в Интернете наших избирателей нет, – пояснил Кульбериев. – Пока что они еще не выросли до такого крутого шага как поднять жопу и дойти до ближайшего избирательного участка. На выборы ходят бабульки и дедки. Те самые, что смотрят Первый канал, «Россию», вздыхают под Малахова и верят «Голубому огоньку». Будем работать на них, это самая выигрышная стратегия. Рекламу на каналах я уже заказал, все будет.

– Еще потребуется провести ряд встреч с разными представителями заводов, детских учреждений, спортивных организаций. Чтобы создать картину поддержки кандидата в обществе, – вставила Бровкина.

– А чего вы такие нервные, господа? – внезапно спросил их Тонов, перестав писать. – Раз дело в шляпе, вроде ничто не намекает, что дело шляпа?

Бровкин переглянулась с Кульбериевым. Тот кивнул. Бровикина вздохнула тяжело и сказала:

– Видишь ли в чем дело, все шло отлично до того момента когда не оказалось, что независимого кандидата Брудских ведет знаменитый политтехнолог Мокрушин. Знаешь такого? Нет? Это легенда наших мест, он еще ни одного подопечного не завалил. Все чудесным образом побеждали.

– Да какое там чудо! – воскликнул Кульбериев. – Этот Мммокрушин… он же не знает ни морали, ни чувства меры! Он маму родную продаст чтобы победить! Понимаете? Для него это как вопрос жизни и смерти, он от этого кайф получает!

– Ну и отлично, – буркнул Тонов. – Тем красивее таких нагибать. Как говорится, наша схватка станет легендарной!

13. Мастер-класс по авторскому праву

Кабинет Тонова был заполнен рабочей тишиной, когда гудят компьютеры, клацает клавиатура, сопят и сосредоточенно вздыхают два человека: сам хозяин кабинета и его гостья, Фродо, она же Александра Валиева, она же компьютерная девочка, как ее назвал Карамышев. Фотограф все еще на всякий случай при виде девицы предлагал ей свалить и забыть про газету. Та лишь хмыкала, временами отмечая, что ему пора лечить зубы, менять обувь и стирать кепку, а то вся замусолена. Карамышев в принципе не предполагал, что кепку требуется стирать, поэтому гордо игнорировал все замечания.

Сейчас Валиева сидела за ноутбуком в уголке кабинета, где ей любезно предоставили стол и кресло. Тонов, наморщив лоб, набивал текст по предвыборной программе Согрина. Так они сидели в рабочем молчании довольно долго, пока их не отвлекла целая делегация из Кольберг, Карамышева и Плашкина.

– Я же говорил! – торжественно заявил Карамышев, тряся в руке распечатку. Кольберг смотрела на Валиеву, как смотрит добрая бабушка на голодную внучку, а Плашкин жевал губы, переводя взгляд с Тонова на Валиеву.

– Чо? – коротко спросила Валиева.