Кому она рассказала?

— Жертва — женщина европейского типа, возраст — двадцать шесть лет, идентифицирована как Копперфильд Натали, проживающая по данному адресу. Синяки на лице указывают на нанесение прижизненных травм. Нос, по-видимому, сломан. Два пальца на правой руке тоже выглядят сломанными. Видны ожоги на плечах, где пижама порвана. Следы ожогов на подошвах обеих ног. Кожа синевато-серого оттенка соответствует версии удушения. Глаза красные, вывалившиеся из орбит. Свидетельница прикасалась к телу при обнаружении: целостность сцены несколько нарушена. Время смерти: ноль сорок пять, приблизительно за два часа до обнаружения. — Ева обернулась, когда вошла Пибоди. — Не наступи, там рвота, — предупредила она.

— Спасибо. Я вызвала двух патрульных и полицейского терапевта, чтобы эскортировать сестру.

— Отлично. Смотри, она все еще в пижаме. Сексуальное насилие маловероятно. Видишь, вот здесь, вокруг рта? В какой-то момент он сунул ей в рот кляп. На лице остались следы клейкой ленты. Видишь мизинец и безымянный на правой руке?

— Они сломаны.

— Сломал ей пальцы, сломал нос. Жег ее. В комнате разгром, многие веши повреждены. Возможно, она оборонялась.

Пибоди подошла к внутренней двери.

— Тут ванная. Телефона на месте у кровати нет, он лежит здесь, на полу.

— О чем это говорит?

— Похоже, она схватила телефон, бросилась в ванную. Может, надеялась запереться, позвонить, позвать на помощь, но не успела.

— Да, похоже на то, — согласилась Ева. — Просыпается, слышит, что в квартире кто-то есть. Может, подумала, что это сестра. Может, окликает ее, а может, и просто переворачивается на другой бок. Тут открывается дверь. Это не сестра. Она хватает телефон, пытается бежать. Возможно, так и было. Новый замок на двери — хороший замок, с «глазком». Может, к ней кто-то приставал? Прокачай ее, проверь, не было ли жалоб за последние пару месяцев.

Ева выпрямилась и подошла к двери, ведущей в коридор.

— Если убийца вошел отсюда, она увидела его с кровати. Вполне разумно — схватить телефон и бежать в противоположном направлении, к помещению, запирающемуся на замок. Она быстро соображает, учитывая, что она крепко спала и только что проснулась.

Вернувшись к кровати, Ева обошла ее кругом, оценила расстояние до ванной и заметила что-то поблескивающее на полу под кроватью. Она опять присела на корточки и подняла с пола кухонный нож.

— Интересно, зачем ей понадобился разделочный нож в спальне?

— Ножик не хилый, — согласилась Пибоди. — Его принес убийца?

— Тогда почему он им не воспользовался? Держу пари, это из ее кухни. Новые замки, — продолжала Ева, — и нож под кроватью. Она кого-то боялась.

— Жалоб не зафиксировано. Если она кого-то боялась, она не сообщила об этом в полицию.

Ева обыскала кровать, проверила под матрацем, перевернула подушки. Потом она прошла в ванную — маленькую, чистенькую, очень женскую. Ничто здесь не указывало на присутствие убийцы. Но Ева хмыкнула, когда, порывшись в туалетном шкафчике, обнаружила мужской дезодорант, крем для бритья и мужской одеколон.

— У нее был парень, — сказала она, вернувшись в спальню и принимаясь за осмотр ящиков ночного столика. — Презервативы, ароматное масло для тела.

— Может, они расстались со скандалом. Новый замок всегда врезают, если у бывшего приятеля были ключи от старого. Может, ему не понравилось, что его выставили за дверь, — предположила Пибоди.

— Может, — согласилась Ева, — но в таких случаях обычно присутствует сексуальное насилие. Проверь ее телефон на входящие и исходящие за последние пару Дней. Я закончу осмотр помещения.

Она вышла, вновь осмотрела гостиную. Будь это любовная ссора, подумала Ева, «бывший» первым делом начал бы ломиться в дверь. «Ну, давай, Нэт, черт тебя побери, открой мне дверь! Нам надо поговорить!» Если парень разозлен, а дверь хлипкая, он вполне может ее сломать. Но наверняка ничего сказать нельзя. Ева вошла в кухню. Немаленькая. И, судя по всему, убитая тут активно хозяйничала. На безупречно чистом кухонном столе стояла подставка для ножей. Одно гнездо пустовало.

Ева прошла во вторую спальню, оборудованную под домашний кабинет. И удивленно подняла брови. В комнате царил разгром. Были очевидны следы тщательного обыска. Компьютер, для которого, как она могла предположить, было предназначено место на блестящей металлической поверхности письменного стола, исчез.

— В кабинете нет компьютера, — сказала она Пибоди.

— Что же это тогда за кабинет? — отозвалась Пибоди.

— Вот и я о том же. И ни единого диска не осталось. Так как вся остальная электроника, — а унести ее было бы нетрудно, — осталась на месте, можно предположить, что целью был именно компьютер. Компьютер и убитая женщина. Так что же такое было у Натали? Что было у нее отнято ценой жизни?