Читаем Кому покой не снится (СИ) полностью

  - Пошли обратно. Я не в его ящик засунул. Там раскрытый болтался. А ведь они стараются заслужить звание дома высокой культуры!



  - Ты это о чём?



  - Об Иване Васильиче! На, дели!





  2.





  - Ты опять на ночь остаёшься? - Зашёл к Кондукову Шальных.



  - Что ты! Пованивать стал. Душ надо принять и как следует выспаться. Знаешь, а вот, всё, что, про мэрского сына говорили, я бы классифицировал, как наговаривали. Вполне нормальный парень. Тем более вернулся из-за бугра.



  - Это после того, как он тебя отметелил?



  - Это я собрал мнение его окружения о его отношении к ним, а не к нам и другим, ну, и слухи. Тебя с пережору заклинивало?



  - Разок, может и не разок, но никто...



  - Вот и я попал в его клинику. Он меня с кем-то перепутал, потому что по англицки, мне чего-то внушал! Я тут эту пару писем для него перевёл. Хороший ученик в его, этом Кембридже, оказался. Экспертизу по кокаину уточнённую получил. Кокаином не баловался. Он только в волосах и салоне Порше.



  - А авто ему папа предоставил. В жернова попадем. Такими вещами только на самых верхах заправляют! А авто разбирали?



  - Дай команду!



  - Ты дай!



  - Может папе вернём?



  - А если её угнать и распотрошить?



  - Распределим роли или оставим всё как есть?



  - У нас грамм пятнашка, если не больше.



  - Если на тыщу - пятнадцать лямов!



  - Да у нас людей на кило столько не хватит!



  - Но купят. Не в Москву же тащиться! Самое интересное в том, что у кокса ни срока хранения, ни инфляции - нет!



  - Значит мы с тобой идём на преступление?



  - И ты, и я уже создали преступную группу, кто-то кокнул мальца, а другой покрывает это. И так по уши завязли. Одним, больше-меньше?



  - Давай утром обсудим. Пусть информация уляжется.





  Утром информации только добавилось. Снова появился Свельев. По хозяйски прошёл в кабинет, разделся и уселся на стул. Кондуков делал выписку из очередного дела.



  - Занимайтесь. Я, лучше, подожду. Сам не люблю, когда на полуслове прерывают.



  Кондуков перестал записывать, закрыл дело, а написанный листок положил в сторону, под монитор.



  - Борис Михайлович! Здрастьте! Что могу доложить? Был очерчен круг из сорока шести возможных... именно возможных, но не обязательных лиц. Тринадцать отпало. В основном девицы.



  - А чего им не отпадать? - Не удивился мэр. - Чем я щедрее платил, тем не только их больше появлялось, тем быстрее и компенсации росли. Клондайк для себя открыли. Я уж ему говорю... говорил, остановись на паре-тройке, да поёбывай, а я их пристрою где-то. Всё же дешевле. Он пообещал, но не успел. Вам Порш не нужен?



  - Это пока улика. Вторично проведённая экспертиза установила, что, возможно, пристрелили его не в машине. Возможно рядом, когда он вышел. Тогда же снега ого-го сколько навалило. Я попробую. Именно, попробую, передать Кайенн на штрафстоянку. Полиции и другим службам он здесь, тоже как-то. Я и СК не причём. А там уж вы сами!



  - А ты мне нравишься. Если отсюда попрут, у меня юристов возглавишь. Целый сугроб из них навалило. Снеговика можно изваять. Да что толку с него? Снеговик - не пугало. Течь даст или развалится. Проще всех смести, чем разбираться, кто чего стоит!





  Шальных, возвращавшийся с совещания, предложил пообедать у грузин, в "Пхали". "Джонджоли" из маринованных цветов были изумительными, хотя по вкусу, слегка напоминали квашенную капусту с солёными оливками. Очень хорошо шли к гранатовой, на этом лёгком контрасте сладко-солёного, водке.



  - Ты знаешь, нас похвалили. - Шальных, отодвинул стопочки в сторону и сразу налил по полстакана гранатовки. - Взорвём!





  Они стукнулись стаканами и закусили. Кондуков молчал. Смысл спрашивать начальство, кто похвалил, не сразу, но всё равно, посвятит.



  - Что ты молчишь, спросил бы, кто?



  - Да нас все должны хвалить! - Осторожно заметил Сергей, медленно пережёвывая неизвестные цветы.



  - Свельев! После того, как Кутьёва задвинули в область, присвоили генерала, отправили на пенсию и поставили на город Васильева, это первая похвала из его уст.



  - Так он и Кутьёва не хвалил, хотя жили душа в душу и прикрывали друг друга.



  - А зачем Кутьёву была нужна похвала через собственное начальство?



  - Логично. Он ко мне сегодня заходил.



  - Не Кутьёв?



  - Не Кутьёв. Наш план, который мы хотели провернуть, может реализоваться. Свельеву Кайенн понадобился. Мне уже высказывали претензии, что он лишний в гараже. Я его натравлю на тебя, потому что ты против и авто - улика. Я ему сказал об этом, но не лишне напомнить. - Харчо тоже был в самый раз к водке и такой погоде.



  - А что? Это идея! Заметь, это не мы предложим. Раз у него такие завязки в области, пусть одну развяжет и нам дадут указание сплавить... а куда сплавить?



  - На штрафстоянку. А план такой. Мне звонит эвакуаторщик с их номера, приезжает на машине с их номером, оформляет получение, грузит и увозит.



  - Куда увозит?



  - Это ты должен решить. У меня таких возможностей нет.



  - А кто эвакуаторщик?



  - Тоже ты. Кому можно ещё доверить такое важное дело?



  - Так меня же все знают.



  - Они тебя знают вот таким. Если ты будешь выглядеть, как таджик, то и будешь таджик. Я же тебе машину сдавать буду! По темноте. Ты сделаешь вид, что расписался. Сел и уехал.



  - А потом?



Перейти на страницу:

Похожие книги

Расплата
Расплата

В повести «Расплата» известного прозаика Владимира Тендрякова читатель встретится с целой галереей колоритных образов. Глубину характеров своих героев, отношение к действительности писатель всегда измерял главной мерой сегодняшнего дня — человеческой, личной и гражданской совестью каждого. Боль, тревога за человека у Владимира Тендрякова пробиваются сквозь самый разный жизненный материал, различные сюжеты, ситуации и характеры к единому и конечному: закономерностям нравственной жизни современного человека и общества.В центре повести «Расплата» (1979) представлен конфликт с совестью на фоне изображенного автором главного изъяна советской школы — отсутствия полноценной духовной основы в воспитании и образовании. Так, учитель литературы Аркадий Памятнов признаёт, что его воспитательные принципы («Не смей мириться с плохим, воюй с подлостью любыми средствами») терпят крах. Один из его учеников, Коля Корякин, убивает собственного отца.

Владимир Федорович Тендряков

Проза / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Повесть / Современная проза