Кому принадлежит будущее?

Сказывается и страх перед судебными тяжбами. В эпоху сетевых технологий организация судебных процессов может повлечь за собой сетевые эффекты. Стороны тяжбы могут группироваться между собой в сети. Так возникает неуместная паранойя. Я сталкивался с проблемами при попытках провести интернет в учреждения по уходу за престарелыми. Чаще всего основной проблемой были опасения, что веб-камера зафиксирует мелкое нарушение, которое повлечет за собой большие неприятности. Вдруг кто-то поскользнется на мокром полу, а потом придется платить сотни тысяч долларов адвокатам.

Если зайти в относительно приличное учреждение по уходу за престарелыми, то почти каждый его обитатель окажется выгодоприобретателем какой-нибудь финансовой запруды. Почти никто из них не откладывал денег на жизнь в старости. Почти все живут на пенсию или получают выплаты в рамках государственных программ, например Medicaid. В каждом из случаев учреждение, которое обеспечивает выгоду, задавлено ответственностью.

Учреждения, где пациенты не получают выгоды от финансовых запруд, – очень неприятные места. Выглядят они намного хуже, и запах там стоит соответствующий, хотя, казалось бы, все они находятся в богатой стране. Серьезно, зайдите в ближайший дом престарелых. Такое лучше увидеть собственными глазами.

Роботы не обязательно подешевеют уже в ближайшем будущем. Понадобятся серьезные затраты на пасту для их печати на 3D-принтере или для сборки и техобслуживания. Но расходы предсказуемы, и в этом будет заключаться вся разница.

Если работу сиделки выполняет человек, то ему необходимо выплачивать медицинскую страховку, а юридическая ответственность за ошибки, которые он может допустить в процессе работы, будет непредсказуемой. Например, он не вытрет пол досуха. И те, и другие расходы усугубятся сетевыми эффектами, как и в случае с ипотечными рисками.

Страховые компании будут использовать компьютеры, чтобы всеми правдами и неправдами увильнуть от рисков и получать все большие выплаты. Адвокаты со всего мира будут просто жить в интернете. Аспект ответственности за такого сотрудника будет копироваться и все больше передаваться по сети, как пиратская музыка или секьюритизированные кредиты. Выбор в пользу робота в конечном итоге будет связан с меньшим риском. Когда действие превратится в программу, виноватых в случившемся просто не будет.

Люди всегда будут выполнять работу, с которой не справится робот, но эти задачи могут считаться низкоквалифицированным трудом. Может оказаться, что роботы умеют делать массаж, но не могут открывать двери. Возможно, роботы смогут уличать пациентов, которые не принимают нужное лекарство, но окажутся не способными уговорить их принять лекарство добровольно.

Основная причина не признавать того, что для выполнения задач, с которыми не справляются роботы, нужны реальные навыки, – и предоставлять людям реальные рабочие места, – будет не в стремлении оставить непосредственные затраты на низком уровне, а в нежелании расширять спектр ответственности в эпоху сетевых технологий. А потому многие рабочие места станут бесперспективными, без каких-либо социальных гарантий и льгот[46]. Подобное будет происходить даже несмотря на то, что люди в схеме обеспечения ухода могут оказаться абсолютно необходимыми для благополучия тех, за кем ухаживают.

Тем временем программирование роботов, обеспечивающих уход, будет полностью зависеть от облачных программ, которые, в свою очередь, будут зависеть от наблюдения за миллионами ситуаций и их результатами. Когда сиделка, которая особенно хорошо умеет менять судно, отправляет данные на облачный сервер, – например, видео, которое можно сопоставить с улучшенными результатами, даже не говоря об этом сопоставлении самой сиделке, – эти данные можно применить для работы будущего поколения роботов-сиделок, чтобы от этого выиграли все пациенты. Но получит ли эта сиделка компенсацию за отправленные данные?

Если существующие сетевые сценарии не изменятся, ответ будет отрицательным. От сиделки ожидают, что она «поделится» своим опытом и откажется от надлежащей компенсации.

Фармацевтическая небылица, которая может стать реальным сценарием в нашем веке

Приведенные мной примеры – часть стандартного набора ожиданий Кремниевой долины. Этот сценарий можно применить почти к любой сфере, которая еще не полностью перешла на управление посредством программ, как, например, звукозапись. Сейчас я покажу, как этот сценарий может быть реализован в фармацевтической промышленности.

.. Шел 2025 год. Все началось в одной из комнат общежития в Стэнфорде. На вечеринке кто-то уронил на пол баночку с витаминами и рассыпал их. «Блин! Мои витамины». Машины ни у кого не было, а ближайшая аптека слишком далеко.