Кому светит Большая Медведица (СИ)

Прошло более двух недель с того вечера, как Аника призналась в любви, а Тимур ещё не успел почувствовать влияния времени за этот короткий отрезок жизни. Как будто и не было того разговора, и сегодня после уроков они снова увидятся. Тимур улыбался, глядя на самолётик и вспоминая середину октября. Было бабье лето, и в один из тех погожих деньков они с Аникой пускали за городом самолёты, сделанные из фанеры и снабжённые моторчиком. Девушка снимала их полёты на плёнку, и Тимур вдруг приуныл, когда понял, что все их импровизированные прогулки-свидания остались лишь на видеокассетах. Он вздохнул и расправил крылья самолётика. Надпись внутри гласила: «Тимур, сегодня вечером собираемся у меня. Есть одно дело. Стёпа». Сие послание означало, что где-то снова произошло из ряда вон выходящее событие, и теперь требовалась помощь всей троицы, чтобы разобраться в случившемся. Уля постоянно проявляла недюжинные способности по части расследования: она постоянно возвращала одноклассникам и соседям пропадающих животных, умудряясь находить их на отдалённых окраинах Петербурга. Но однажды ей удалось шагнуть дальше «звериных дел»: она смогла вычислить воришку, позарившегося на деньги их классного руководителя. С тех пор Ульяна пользовалась уважением всей школы: ведь тем воришкой оказался не ученик, как сразу все решили, а учитель труда у мальчиков. Был большой скандал, трудовика не уволили, но установили за ним тщательное наблюдение, а Уле, по её словам, было всё равно, затаил преподаватель на неё злобу или нет. Такая увлечённость делом и верность прежде всего самой себе заставили Тимура взглянуть на девочку другими глазами. Его тянуло к сильным и уверенным людям, но очень скоро мальчика постигло разочарование: да, Ульяна была восхитительна во всём, что она делала и говорила, но порой её жёсткость и требовательность к себе и окружающим производили неприглядное впечатление, лишь стоило Тимуру вспомнить добродушную и щедрую на чувства Анику.

У него не было никакого желания видеть сегодня ни Стёпку, ни Ульяну. Пусть разбираются без него. Вернувшись домой, он первым делом засел за уроки, но не смог сосредоточиться, и взял гитару. Пальцы двигались произвольно, наигрывая испанские мелодии. Под аккомпанемент тихо звучащих струн ему вспомнились сначала солнечные сентябрьские дни, которые они с Аникой проводили за городом, полные беспечности и лёгкости, царившей в их сердцах, и постепенно память подвела его к событиям последнего месяца. Закрыв глаза, Тимур с болью в сердце снова слушал её прощальные слова, и не замечал, как с ожесточением бьют по струнам пальцы, и нарастает стремительно темп – грустная лирическая мелодия вылилась в полное чувств пылкое фламенко. Крупные слёзы скатывались из-под ресниц мальчишки и застывали на щеках – Тимур впервые позволил себе затронуть сокровенные струны своей души, и переступить черту, за которой о дружбе не могло быть и речи. В том мире, куда он только что осмелился заглянуть, влажные волосы Аники падали ему на грудь, прозрачные капли сбегали по её обнажённому телу, и Тимур вздрогнул, почти ощутив своими руками прикосновение к её бархатистой коже. Путешествие в иные миры достигло своего апогея; Тимур, с силой ударив по струнам, открыл глаза. Одна из струн, жалобно запищав, описала в воздухе дугу и беспомощно повисла, чуть вздрагивая своим серебристым телом.

Тимур, что происходит? – спросила Стеша, ставшая свидетельницей последних минут. – Я никогда не видела тебя таким.

Когда ты вошла? Я не заметил, - с неохотой отозвался мальчишка.

Ещё бы! Ты был в таком состоянии! – заметила Стеша. – Тимур, мне кажется, что в доме происходят какие-то не совсем хорошие события, и тебя они тоже затрагивают, - она обошла мольберт, чтобы сесть рядом с братом. У неё были намерения серьёзно поговорить с ним.

Да нет, - усмехнулся он, - во всём виновата одна Аника.

Вы поссорились?

Лучше бы мы поссорились! – Тимур встал и принялся мерить шагами комнату.

Перестань, Тима, что может быть хуже ссоры? Именно так мы и расстались с Олегом, - горечь тронула голос Стеши и Тимур остановился, - он наговорил мне кучу таких вещей, что нужно быть святой, чтобы простить его!

Ты его любишь?

Люблю? Я скучаю по нему… По нему и по Диме…

А он?

Он?

Он любит тебя?

А Аника?

Что Аника?

Она тебя любит?

Она меня? Стеша, сейчас мы говорим о тебе.

Да, но я-то уже возвращаюсь в привычное русло – и в этом большая заслуга моего друга Тимура; хотя он сейчас на гастролях, мысли о нём и его звонки дают мне стимул жить. Я уверена, что оставшийся до его приезда месяц выдержу почти без слёз и грустных воспоминаний об Олеге. А вот ты ещё очень плох. Тимур, давай поговорим откровенно.

Она сказала, что любит меня, - без предисловия начал он, - и больше не может быть просто другом.

И ты? – замерла Стеша.

А я сказал, что не могу дать ей ничего, кроме дружбы, - раздражённо ответил Тимур, - не потому, что она мне не нравится. Просто я не готов к другим отношениям.