Кому светит Большая Медведица (СИ)

Твоим трудовыми достижениями мы уже по горло сыты, - равнодушно отмахнулась от него Алла, и повернулась к матери, - сейчас приду, ма, придётся его в зал выпроводить. Я обязательно расскажу Татьянке сказку, подождите немного, - ласково заверила она.

Про трёх поросят, - тихо попросила сестрёнка, натягивая одеяло до самых глаз.

Пошли, отец! - заставляя подняться его со стула, жёстко сказала Алла.

Три поросёнка, три свиньи, - бессвязно пробормотал он, - а ты знаешь, мерзавка, сколько стоит на рынке свинина? – он поднял вверх указательный палец и сам потянулся за ним, словно в нём была сосредоточена вся его физическая сила. – Это вы, дармоеды, привыкли жить за чужой счёт, а отца превратили в прислужку – подай то, купи другое, достань третье! И больше всех ты. Ты!

Алла молча разложила диван, застелила его и с трудом заставила отца лечь. Он быстро заснул, но и во сне продолжал выкрикивать о первой пятилетке, ценах на свинину и уважении к родителям. Потом его бред сменил громкий и продолжительный храп. Алла плотно закрыла дверь, вымыла руки и вернулась в спальню.

Спит, - устало сказала она, начиная растирать матери больной позвоночник, - теперь мы можем спокойно пообщаться. Слушай, Татьянка, сказку: жили-были три поросёнка…

Спать Алла снова ложилась в час ночи, уставшая и безразличная к несделанным урокам.

Глава 18.

«Дима и Стеша»

Мужчина и девочка недолго бродили по старинным улочкам бывшего Царского Села – первое же кафе в подземелье приветливо распахнуло перед ними свои двери.

Внизу было сумрачно. Отделанное под старинный замок помещение освещали электрические свечи на стенах, создавая уютную атмосферу. В воздухе плавал аромат жареного мяса и влажного дерева. Только оказавшись в этом месте, Стеша почувствовала, как голодна она была.

Они выбрали столик в нише у окна, и Дима заказал полный обед, а на десерт взял клубничное мороженое. Стеша с аппетитом уплетала первое, а затем второе, и не замечала, что сам Дима чуть притронулся к еде. Она всё ещё была под властью впечатлений, но её алчное воображение требовало большего, и Дима неторопливо начал рассказывать ей о том, как сложилась его судьба.

После восьмого класса я пошёл работать. Уроки учить больше не требовалось, а энергии у меня было тогда хоть отбавляй, и я не знал, то ли использовать её в мирных целях, то ли стёкла бить. - Он улыбнулся. – Однажды увидел объявление – набор в планерную школу, и решил, почему бы не полетать? Полетал. Отсюда и знаю, какое у Олежки сейчас состояние: у новичков чувства одинаковые. – Он замолчал, скомкал салфетку и положил её себе на колени. – Закончил после этого вечернюю школу и подал заявление в Харьковское высшее военное авиационное училище. Уже тогда я решил стать истребителем. Однако приехал поздновато, набор заканчивался, а конкурс – огромный… Начали нас «резать» на медкомиссии и на экзаменах. Жизнь для меня тогда поломанной казалась, когда узнал, что не прошёл. И всё же решил возрождаться, нашёл аэроклуб, но на самолёт Л-29 набор уже был закончен, предложили на Ми-1. И в классе я увидел разобранный по частям вертолёт. - Дима снова улыбнулся, на этот раз своим воспоминаниям. – После аэроклуба поступил в Кременчугское вертолётное училище. Освоил Ми-4. Перед распределением подумал: чтобы больше налетать, надо ехать на Север. Год летал в Нижневартовске, потом в Тюмени. Исполнилось мне двадцать два года. К тому времени моё тайное желание добиться высшей квалификации – стать истребителем – в полный голос заявило о себе и я решил: «Пора!» Начал я пробиваться: то в одном городе попытаю счастья, то в другом. Везде меня встречали без особой радости: «Молодой ещё, неопытный, мало налетал…» Вернулся на Север, стал летать командиром Ми-2. Но уже скоро пришёл в КБ имени Миля и поинтересовался: «Люди нужны?» А документы мои уже лежали в Министерстве гражданской авиации, я только время от времени посылал туда справку по налёту. Но, пока я им не требовался, жизнь на мне пословицу очередной раз проверяла: «Не было бы счастья, да несчастье помогло».