Кому в Раю жить хорошо…

– Вот я, сижу и повелеваю вами! В голоде, в нищете, вам не увидеть свет моей сильной любви, если с чудовищем опускаетесь до геенны огненной! Там, в Царствии Небесном устроила я себя, и Царство Бога приоткрылось мне! А много ли сделали вы, чтобы увидеть свет спасительный?! Видите, я надела узду, кто сможет снять ее?! Не бойтесь могущих убить тело, души же не могущих убить, а бойтесь, кто может и душу, и тело погубить в геенне! Чудовище видите вы, проклятое из рода в род – придет и соблазнит душу вашу, и будете гореть в Аду, через душу вашу! Исторгните проклятие, гоните от себя, к нам, ко мне, имею ключи от Ада и Рая!

Сердце рвалось. С каждым его ударом по венам растекался сладкий мед наслаждения, пульсирующие нити взрывались, соединяясь где-то там, внизу живота, где разгорался огонь, дрожь пробегала по телу, по слабеющим от напряжения мышцам ног, нежно впиваясь тысячами жалящих игл. Мысли, уйдите! Я сад посреди сада, я Рай на земле, я миллион свободных людей, избавленных от кармы! И эта кровь дана ей взамен той, которою она умылась над душою – ради любви, спасения, подвига во имя Бога, указавшего путь! Пробивая кожу ударами, она слизывала кровь с хлыста – жертву держали, подставляя спину для ударов. Кожа на спине отслаивалась лоскутами…

– Она мертва! – наконец сказал тот, который изображал мужа, удержав плеть и отваливая кусок истерзанной плоти от себя.

Манька закусила губу от бессилия и опустошения. Ей не хватило секунды, чтобы испытать то наслаждение, к которому она стремилась. Скоро, слишком скоро они приходят в негодное состояние, когда мертвое тело их уже не способно вместить сознание чудовища. Она сделала разрешающий жест, и один из помощников, удерживающий девушку, перерезал ей горло, подставляя чашу. Крови едва хватило наполнить сосуд до половины. Он подал чашу ей, склонившись в поклоне, не вставая со спины Его Величества. Манька приняла чашу, отпив кровь маленькими глотками, почувствовав раздражение. Уже вторая девушка испустила дух, когда казалось, что цель вот-вот будет достигнута. И сразу вернулась тупая боль: руки безымянного чудовища все еще тянулись в сторону мужа, который заменил и мать, и отца, став безобидной собакой, лижущей пяту. Даже в Аду чудовище все еще была связана с ним.

Но когда-нибудь она разорвет эту нить, даже если ей придется пролить реки крови, заставляя жертвы исторгать вопль о ее величии и славе. В геенне присмиреет.

Говорила Матушке: «Убей!»

Она лишь посмеялась: «Не переживай, в Аду не так жарко, как у меня будет. Я вашему Спасителю не шибко верю, подольше на свете живу. Дьявол хоть и ведет с вампирами торговлю, покупая души, но сам он что дышло – куда повернул, туда и вышел. Он хоть и нахваливает вас, а нет-нет, да подсунет пряник. А мне надо колодец развернуть, да поленья в нем утопить. Пока они есть, драконам нашим покоя не будет. Сколько еще мне их охранять? Упырь в железо ее так закует, чтобы головы не подняла, а я встречу, куда этой убогой против меня, хилая она, гнилая внутри. Если, конечно, тетка твоя Кикимора не утопит. Тогда еще потерплю, ради внучка. Если отложить в железную проклятую севряжье яйцо, у той, которая голову ее держит, через год ребеночек родится, да только, поди, не совсем дура, чтобы в Мутную Топь сунуться…»

Опять решила на себя все взвалить – всегда норовит поступить по-своему.

Ведь говорят: нельзя для ребеночка раньше времени приданое покупать, а она покои во дворце выделила, игрушек и пеленок у лучших швей и мастеров заказала, но эта тварь мимо болота прошла…

Ненавижу!

Где-то в глубине своего сердца она уловила удручение и тревогу. Матушка не отзывалась, не сообщая ни о себе, ни о том, куда сунула проклятую. Не отзывалась и тетка Кикимора. Ну, эта ладно, оттает по весне, когда с болота сойдет снег и лед, а Матушку тоже снегом завалило? Мысль давила и мешала утолить голод. Неизвестность начинала действовать на нервы. Там, где произошла схватка оборотней с неведомым противником, ей показалось, что она видела избы, но уверенности не было никакой. Все-таки в трансе была, а управление оборотнями происходило на большом расстоянии, да и горы сильно мешали.

Разбойники удобную выбрали позицию…

Придется собирать армию, да кого туда зимой заманишь. Отправила подразделения военные, так лавиной погребло под собой, которая с гор сошла, по весне теперь только оттают…

Толпа все еще не успокоилась, продолжая покорять убогое существо, вгрызаясь в тело и разрывая на куски. Заметив ее взгляд, низко кланяясь, помощники разошлись на почтительное расстояние, оставив наедине с приближенным в военной форме, который получил разрешение говорить с Ее Величеством.

– Что слышно от службы безопасности? Сумели разговорить вернувшихся? Нашли тех, кто ушел за горы?