Кому в Раю жить хорошо…

– Не могу понять, чего это ты один и тот же круг нарезаешь уж в который раз? – дружелюбно поинтересовался черт. – Я бился бы о стену, если бы меня так положили!

Манька оглянулась и покраснела. Если ей не изменяла память, то первый раз они встретились на этом же месте. Она узнала его сразу, как только черт отколупал еще один камушек и бросил к ногам.

– Меня не положили, – буркнула она в ответ. – Я сама… Мне в Ад надо.

Черт надолго задумался.

– Слышал я, что есть такой, но не видел, – признался черт. – Надо у старожилов спросить, они про Ад всякое рассказывают. Я три раза ногу сломал, пока не догадался, что это сказки. А зачем тебе в Ад? Иди на меня, и выйдешь сюда. Не боялась бы, давно была бы на месте.

– Да? И что они рассказывают? – скептически поинтересовалась Манька, усомнившись в словах черта.

– Будто каждый человек, прежде чем родиться из чрева Шефа на свет Божий, – черт ткнул пальцем рядом с собой, – проходит через Ад, который под землей. И каждый бьется с чудовищем, который охраняет ворота этого мира… Врут, – уверено сказал черт. – Я никакие ворота не видел! И чудовища нет! Я однажды привел человека – он такой же бред нес, – черт помолчал, разглядывая ее. – Но помилуй, зачем тебе гроб? – недоумевая, поинтересовался он и с жаром добавил: – Не знаю, не бывало такого, чтобы человек с гробом родился. Плохая, плохая идея! И сырую землицу, понятно, надо убрать с себя. И всякий хлам. Мне больше голые новорожденные по нраву. Я родине служу, принимая роды родов, а тут вдруг ни с того ни с сего, куча мусора… И прощай ученая степень! И крылья у тебя – больные совсем.

– Какой гроб? – насторожилась Манька.

– Этот! – черт ткнул пальцем ей за спину. – Да ты и не родилась бы с ним! Так и останешься замыслом промысла Господня, которому сбыться не суждено. Нет, не родишься, – черт с сомнением покачал головой с рожками.

Манька не могла понять, черт издевается над ней, или предложил что-то стоящее. А ну как испытывает?! Или вдруг землю выманивает?! Скажет тоже, гроб! Это что же, получалось, не черт не существует, а она?!

Прошла минута, другая, она молчала, обдумывая ответ.

– Нет, – наконец, твердо произнесла она. – Я еще живая. И вернуться хочу! К Борзеевичу. К избам. К земле своей…

Ошеломленный заявлением черт разинул рот, округлив изумленно глаза.

– Вот видишь! Ходишь вокруг да около! – воскликнул он горячо. – И придумываешь себе покой с миром. Если живая, поймай меня и накрути хвост на рога!.. – воскликнул он ехидно. И задумался, произнес неуверенно рассуждая сам с собой: – И не совсем мертвая… Мертвые ни в Ад, ни в Рай дорогу не ищут… И крылья не болеют у них… У них и крыльев-то нет… И почти поймала… Не пойму, зачем тебе еще куда-то идти?!

– Так надо, – мягко и настойчиво повторила Манька. – Мне нужно в Ад.

Черт взглянул на нее с сожалением и провалился сквозь землю. Но одна она стояла недолго. Он вернулся с монстром. Момент их появления она пропустила – не было сил любоваться гордым Раем. Сравнение лишь увеличивало пропасть и ввергало в уныние.

Черт начал что-то быстро объяснять существу, отчаянно жестикулируя руками. Тот слушал его, с любопытством посматривая в сторону крыльев.

«Но это не человек! – расстроилась Манька. – Чем же он мне поможет?»

Монстр вынырнул из-под земли, точь-в-точь как горбунок, представ перед глазами – рогатый, весь в чешуе, со сверкающими как у Дьявола глазами, выше ее метра на три, и весь какой-то стальной. На поясе рогатого чудовища висел самый настоящий меч, красивый, чуть загнутый, в золотой оправе. Одежда его и перепончатые крылья, похожие на белые спущенные паруса, блистали снежной белизной. Манька раскрыла рот, да так и осталась стоять.

Рогатый окинул ее цепким взглядом, что-то по-своему сказал черту, и тот в мгновение ока исчез из вида, часть пути проскочив по камням и лаве в Аду. После этого он одним пальцем, осторожно приподнял Маньке челюсть, вставляя ее на место.

– Я рад (Мне противно!) нашей встрече (видеть тебя!), – чешуйчатый улыбнулся… или взглянул сурово и злобно.

Манька зажмурилась, потрясла головой, открыла глаза.

Чешуйчатый стоял на том же самом месте. Манька пожалела себя. Динозавр мог прихлопнуть ее одной лапой. Его челюстям с мощными огромными клыками позавидовал бы любой хищник. Слова прозвучали, раздвоившись, как змеиное жало. Манька оглянулась, в поисках убежища:

Ад продолжал накаливаться. Потоки лавы местами уже бурлили, поднимаясь из земли, как мыльное пенистое облако.

Наверное, все-таки рад…

– Я это… я тоже… – Манька растерялась, сообразив, что и рогатый мог услышать не то, что она собиралась сказать. – Мне это… мне в Ад надо…

Чешуйчатый широко улыбнулся (оскалился злобной ухмылкой), развел руками.

У Маньки затряслись колени.

– Вы в Раю (в Аду), – ответил незнакомец. – Добро пожаловать (Пошла ты …)! – речь его удивительным образом переиначивалась.