Кому в раю жить хорошо...

И вот так, один единственный властолюбивый человек, грезивший о власти и славе, уничтожил произведение, введя в обман миллиарды людей, которые увидели в нем нечто большее, чем человека. Это только одно произведение, которое лежало в Храме, оставленное мудрым человеком. А сколько людей обращались к Моисею, желая внезапно обнаружить в его высказываниях себя и оправдываясь им!

И Ветхий Завет не единожды побывал в руках вампира. И переписывали, и добавляли, и убавляли, переиначивая на свой лад…

Дьявол осуждающе похлопал по плечу задумавшегося Борзеевича, быстро изобличив Маньку в невежестве. Манька молчала, внимательно разбирая услышанное. Ей было не смешно, последнее произведение она читала, но оно показалось ей запутанным и туманным. И только сейчас до нее начинало доходить, что берет человек железо, и пишет о нем, а кто-то, не имея представления о железе, примеривает произведения на себя. И вот такая получается муть.

— Ужас! — согласилась она. — Жалко!

— Это что же, никому верить нельзя?! — слегка побледневший Борзеевич пощупал свою голову.

— Ну почему же, в писании есть слова учеников… — Дьявол пожал плечами. — Без мудрых наставлений речи вампиров не пережили бы их самих. Но повествования вампиров лучше поставить с ног на голову, ибо рассчитаны они именно на овец. Например, Йудифь… Замечательная женщина, красоты неописуемой, образец для подражания… Как легко положила армию к своим ногам, завладев головой Олигофрена… Но Маньке подвиг не повторить, даже если я буду рядом… Лучше, поискать другие произведения, которые из мира мертвых в мир живых ведут тропою вампира.

Закрой глаза и иди по своей земле, как самая страшная нечисть, — посоветовал Дьявол. — По своей, не по моей — и мудрость откроется. Я-то вот он я, я всегда могу прийти и поставить свое на место!

— В смысле? Как я могу сама в себе кровь пить? Древний вампир эфирный, не достать его, а то бы я с удовольствием…

— Миром правит любовь, вампиром — извращенная логика, — с ехидством посмотрел на нее Дьявол. — Например: да, вампир оправдал свои деяния деяниями вампиров, бывшими до него. Но каково тому, чье поле потоптали двенадцать учеников и толпа мытарей? Разве человек не ходит по своему огороду осторожно, чтобы не обращаться к Благодетелю, и не попасть бы ему в кабалу, когда наступит зима? Ведь специально шли, когда дорога была рядом — ибо увидели и даже пристыдили. Или смоковница… Чем дерево не угодило? Может, возраст не подошел или обобрали до него, все ж, конец лета был, если судить по спелости колосьев. Вот если бы плодоносить бесплодную заставил! Или проклял бы священника, который ударил по щеке! Но как проклянешь, если и он закрыть в темницу умеет наложением рук?!

И все, и нет вампира! Бог обратился в разбойника! Ну, еще железо поискать, не подсказал ли кто высмеиваться. Он плеткой ударил, а ты посмотри, кто ее ему в руку вложил.

Увы, проклясть проклинающего лишь мне под силу. И камни сделать хлебами. И царства мира в мгновение показать. И ангелов расправить, как крылья. Грубо говоря, я сказал: «Йеся — ты грязь!» Но, естественно, кто же о себе такое скажет?!

И вот на сем камне построил человек свои хоромы…

— Люди прыгали, и не сомневались потом, что от заклятий вампира истаивает человек, — подтвердил Борзеевич, обнаружив с Дьяволом единодушие. — Манька, вот Бог, Бог Нечисти, но он говорит с тобою, и се Жив, и воцарился над мертвыми, чтобы засвидетельствовать рождение живых. А с Йесей, кто говорил? Может, те три предложения единственными были, когда он Отца слышал. Камни те — плоть, ими становится слово, сказанное в Ночи. Чужая плоть в твоей плоти — это и есть проклятие. И хоть замолись, молитвы не делают человека ни умнее, ни богаче, Сын Человеческий дает с одного конца. А про ангелов сказал, что где-то кем-то написано, чтобы не искушали Бога — а кем написано, опять же, не сказал…

— Это он о Массе, наверное, — предположил Дьявол. — Там возроптали люди и сомневаться начали, что Господь среди них. Но так то Господь, а не Сын Человеческий — и речь-то шла как раз об обратном — сильно они не хотели меня увидеть (!!!) И я сказал: «не искушайте, тот час не увидите — прокляну!»… Я открою тебе чрево земли, — со знанием дела пообещал он.

— А где я Храм-то возьму? — выкрикнула Манька в ужасе, понимая, что ей предстоит убиться.

Вот оно — нехорошее предчувствие! Умирать не хотелось, особенно сейчас, когда жизнь только-только наладилась! Манька немигающе смотрела на Дьявола и Борзеевича, и хоть бы капля сомнения промелькнула в их лицах! Где-то внутри себя оба еще смеялись. И оба были одинаково безжалостны: прыгай, прыгай, прыгай, а не согласишься — завтра доконают…

С Дьяволом и того хуже — начнет пучить нечистью, и станет в скором времени вылетать она из всяких мест…

Глава 2. Аргументы за и против…