Депутат Савельев такой запрос сделал и газета, в конце концов, все же получила из Генпрокуратуры ответ № 27\02122-05 от 04.07.07 следующего содержания.
Начнем с того, что на заявление газеты в отношении Брода, Прошечкина и Дашевского Генпрокуратура не ответила даже по требованию депутата, — ну, не будет прокуратура пресекать бандитизм еврейского лобби, — ну, никто не заставит! А на первое заявление смотрите, как ловко ответили: я им пишу, что выводы проверки прокуратуры ЦАО опровергнуты в суде, а Жафяров мне о том, что прокуратура ЦАО Брода уже проверяла — я ему про живого Фому, а он мне про помершего Ерему.
О чем свидетельствует подобный ответ?
Если бы у Генпрокуратуры действительно были доводы, которыми можно было бы опровергнуть решение суда, то Жафяров их бы привел и не стал бы позориться таким ответом, да еще и под нажимом Госдумы. И если он дал подобный ответ, то это значит, что никаких доводов у Генпрокуратуры нет, что она прекрасно осведомлена о преступной антироссийской деятельности Брода, но никаких мер для пресечения этой деятельности принимать не будет! Так кого Россия имеет в Генпрокуратуре — российских прокуроров или лоббистов израильского лобби?
Желанные для подлых и тупых
Пожалуй, в данном месте следует рассмотреть вопрос о лоббистах несколько в общем. Обычно во всем винят евреев или израильское лобби, как это делают те же Уолт и Миршаймер, но такие обвинения — это обвинения вшам за то, что те завелись на нечистоплотном человеке. Да, вши виновны, но ведь на чистоплотном человеке они существовать не способны, так почему же надо винить только вшей? Не будет вшей, заведутся блохи или еще какие-нибудь паразиты. Умного и честного чиновника никакое лобби не заставит служить не всему обществу, не своему государству, а иностранному. Так только ли в лобби дело?
То, чем израильское лобби занимается, расставляя своих людей в госаппарате иностранных государств, называется протекционизмом, по-старому, «блатом», и этим занимаются не только евреи — дело это знакомое и понятное всем: «При мне служащие чужие очень редки, — все больше сестрины, свояченицы детки…» — по-моему, именно эти слова почти двести лет назад вложил Грибоедов в уста царского вельможи Фамусова (процитировал по памяти).