Конь бледный

Николай вздохнул, встретился взглядом с продавщицей мороженого – молоденькой девушкой, видать, студенткой, подрабатывающей на каникулах, и та вдруг едва заметно вздрогнула. И что такого в нем? Мужик как мужик! Взгляд тяжелый? Так повоюй с мое, и не такой взгляд наработаешь! Шрам на щеке? Решила, что какой-нибудь там уголовник? А что, все может быть… «клешни» тоже в шрамах, лицо загорело до черноты, ну а гламурностью никогда не отличался – не баба же, в конце концов! Валька всю красоту себе забрала, а ему оставила худую, жесткую физиономию, крепкий костяк да стальные мышцы, способные свернуть в кольцо двадцатисантиметровый гвоздь. Зачем красота мужчине? Это гомики пусть о красоте заботятся, а ему нужно думать о том, как выжить!

Впрочем, хватит уже об этом думать. Пора остепеняться. Ей-ей, устал. И мерещиться стало, накрывает… паранойя! Никто об этом не знает – скажешь костоправу, тут же нахрен комиссуют. А что он умеет, кроме того, как прокрасться туда, куда никто не сможет пробраться, да убивать из всех видов оружия! И не только оружия…

Валька все водит к нему знакомых девиц – сватает, сводница чертова! Все надеется племянников потискать! А какие, к черту, племянники, когда он из командировки в командировку?

Ну да, дело нехитрое – сунул, не вынул, вот тебе и племянник, только дальше-то что? И будет пацан расти безотцовщиной! При живом отце! Нехорошо это. Совсем нехорошо. А если убьют? Кто сына-дочь воспитает? Нет, это было бы безответственно.

Улыбнулся продавщице, от чего та сделалась еще более подозрительной, даже злой. Ругнул себя – улыбка-то у него тоже еще та! Не улыбка, а оскал! Звери так улыбаются – вроде и весело, но клыки-то огромные, белые! Чует девчонка в нем зверя, хотя вот спроси ее сейчас – а что такого испугало в сорокалетнем прохожем? Чем он ее напугал? Так и не скажет же.

Но это все интуиция – люди подсознательно чувствуют опасность, и надо доверять своим чувствам. Если тебе кажется, что за углом стоит бородач с автоматом, – лучше поверить своему чувству и ошибиться, вылетев кувырком из дверного проема и зря потратив патроны, чем шагнуть за порог и оказаться без головы, как многие, кто не верит в предчувствия.

Вообще, предчувствие можно развить – как говорил некогда преподаватель в учебном центре. Предчувствие – это совокупность фактов, которые ты не сумел сопоставить прямым способом и которые обработало твое подсознание, выдав необходимый результат. Например, тот же бородач за углом разрушенного артиллерией дома воняет потом и насваем, но твой нюх не может определить этот запах сразу, не может сделать вывод на основании неуловимых молекул, попавших в ослабленный цивилизацией нос. Но подсознание отсортировало поступивший поток информации, и в голове тут же вспыхнул красный сигнал тревоги. Интуиция, предчувствие? Чушь! Опыт, вот и все.

Знакомая улица… прожил здесь долгие годы! Вначале – счастливые, а потом… потом погибли родители, отправившиеся на дачу в своей старенькой «девятке». У грузовика со щебнем отказали тормоза… Десять тонн щебня плюс одиннадцать тонн маза – никаких шансов. Родителей вырезали из легковушки с «козырным» номером А544АА.

Отец смеялся – достался номер, как какому-нибудь крутяку! На халяву! Счастливый номер!

Вот оно, счастье… хромое какое-то. Подлое.

Школа… В этой школе учился, отсюда бегал на тренировки – в девятом классе стал чемпионом города по боксу! Карьера, однако! Если бы тогда послушался тренера и занялся спортом профессионально – что бы тогда было? Может, сейчас жил бы где-нибудь… Хм-м… Где? Что-то, кроме Питера или Сочи, в голову ничего не идет. Даже представить нельзя, чтобы жить где-нибудь в Германии или Англии!

Дура Валька, ну зачем племяшку отправила к этим уродам! Что у нас, университетов хороших нет?! А там нахватается дряни какой-нибудь, наркоты, разврата! А то еще сделают из нее вражину, как многих, кто учился у пиндосов или в Европе: внедрят мысль, как хреново быть русской, как надо стыдиться своих корней, как правильно жить – толерантно, уважая права гомосеков и каннибалов! И будет вместо Нюски Дермуська! Это надо?

Отец хоть Родину и поругивал, но за нее всех бы порвал. И мама такая же была. Не зря он, Николай, пошел на сверхсрочную, ну а потом в офицерское училище. Родину защищать. «Есть такая профессия – Родину защищать!» – отец всегда аж глазами влажнел, когда слышал. И мама. А вот Валька…

Да ну что Валька – Валька молодец! Когда они вдвоем остались, она работала на двух работах, а у него, Кольки, все было! И поесть, и одеться, и лисапед! И телефон сотовый – что тогда было не у всех.

И с мужем своим разбежались из-за него – какому мужику понравится, если его жена заботится о своем брате больше, чем о благоверном? Ну и сбежал через год, оставив «подарок» – Нюську.

Так-то не Нюська – Нина, но ему нравилось звать ее так. Ей очень подходило – такая кнопочка была, вся в кудряшках, умненькая, говорливая! Эх, жаль, что она не его дочь! Такой дочерью только и гордиться!