Конь бледный

Властитель подал знак стоявшему наготове человеку, и тот открыл крышку небольшого ящика, который держал в руках. Потом запустил туда правую руку и достал огромного черного жука размером с ладонь. Жук отчаянно шевелил мохнатыми ножками, пытаясь убежать, и в воздухе вдруг раздался отчетливый скрип, будто кто-то водил по стеклу острым куском железа. Слуга (если это был именно слуга, а не палач) подошел к привязанному за руки Маларчуку и остановился в ожидании.

Все вокруг замерли. Чужаки – потому что не понимали сути происходящего, но догадывались, что перед ними происходит нечто странное и страшное. Придворные и слуги – потому что очень хорошо все понимали и ждали, вытянув шеи, широко раскрыв жадные глаза.

К слуге подошел человек в темном костюме, расшитом золотыми узорами, и, сделав несколько пассов руками, начал читать что-то непонятное – нараспев, заунывно, закатывая глаза. Потом коснулся жука рукой, и тот задергался, зашевелил лапами еще активнее, будто его тела коснулось раскаленное железо.

Того, что произошло потом, не ожидал никто из землян. Слуга вдруг протянул руку и посадил жука на тело преступника. Несколько секунд ничего не происходило – жук сидел ровно, не двигаясь, расправляя хитиновые крылья, а потом вдруг как-то странно задергался, завибрировал, заскрипел, и… кожа Маларчука лопнула под напором мощных жвал! Жук почти мгновенно, за секунду, наполовину погрузился в тело землянина и еще через секунду исчез под кожей, оставив для взглядов наблюдателей лишь шевелящийся бугорок, исчезнувший через две секунды. Из раны в подреберье бывшего заключенного сочилась кровь, на которую тут же со счастливым жужжанием слетелись несколько зеленых мух, с наслаждением погрузив в разверстую рану острые жадные хоботки.

Маларчук кричал. Нет – даже не кричал, а вопил, утробно выл, как пойманный в капкан волк! Он извивался, подтягивался на руках в тщетных попытках облегчить боль, спастись, сделать хоть что-то, чтобы прекратить ЭТО.

А потом затих, бессмысленно глядя на толпу бывших заключенных, на придворных Властителя, жадно наблюдавших за происходящим, на самого Властителя, смотревшего на казнимого с непроницаемым выражением лица.

– Смотрите внимательно, – бесстрастно бросил Величайший, глядя поверх голов тех, кто не заслуживал его взгляда. – Это жук-скрипун, известный падальщик. У него мощные жвала, и он в считаные секунды прогрызает в трупе очень уютные норки, в которых потом откладывает яйца, развивающиеся в считаные часы во взрослую особь. Наши маги всего лишь ускорили процессы в его организме. И к чему все привело – вы сейчас увидите.

Увидели. Человек пять землян не смогли удержаться – их вырвало. Зимин почувствовал, что и у него к горлу подкатывает тошнота, и он отвернулся, чтобы не видеть происходящего. За что и был наказан – телохранитель сильно, с оттягом ударил его по спине гибкой палкой, и Зимин дернулся, употребив всю свою выдержку, чтобы не убить мучителя на месте. Темнокожий, похоже, это заметил и ударил еще раз, улыбаясь бесшабашной белозубой улыбкой. Потом сунул в рот испачканный кровью Зимина палец в рот и демонстративно его облизал, изображая, как наслаждается вкусом.

– Гиях, на место! – поморщился Властитель. – А ты смотри, как тебе приказали. И не будешь наказан. Смотри!

А смотреть, собственно, уже было и не на что. Личинки, которые образовались из отложенных жуком яиц и прорвали кожу, превратив ее в подобие дуршлага, оставили на месте живого человека едва прикрытый лохмотьями мяса скелет, быстро очищающийся, как если бы его обрабатывали скальпелем и скребком. Личинки, потемневшие, затвердевшие, ставшие из белых толстых гусениц не менее толстыми жуками-скрипунами, доели последние лохмотья кожи, волосы, содержимое черепа и попадали на землю, расползаясь в разные стороны в поисках пищи. Часть из них поползла к группе землян, и те невольно отшатнулись назад, опасаясь, что смертельно опасные твари доберутся и до них.

Придворные засмеялись. Они знали, что будет дальше, и страх чужеземцев их развеселил.

А дальше жуки начали умирать. Они застывали на месте или опрокидывались на спину, замирая с поджатыми к брюху лапами, и через минуту вместо копошащейся массы насекомых на подмостках этого страшного «театра» остались только окоченевшие трупы прожорливых гадов. Часть из них были раздавлены ногами телохранителей Властителя и валялись на коврах, источая резкий, неприятный запах, присущий многим насекомым.

Скорее всего они еще и ядовиты, подумалось Зимину.

Дикари! Проклятые дикари! Из огня да в полымя…

– Итак, что ты понял из увиденного? – мягко спросил Властитель, с удовольствием поглядывая на ошеломленных чужеземцев. – Да, именно ты!

Он указал на Зимина, и телохранители дернулись, будто собаки, собиравшиеся броситься на указанную хозяином добычу. Зимин посмотрел на лощеного человечка тяжелым взглядом, пряча в глазах жгучую ненависть, и бесстрастно, выбирая слова, ответил:

– Я думаю, ты хотел показать, что можешь сделать с нами все, что захочешь. И что наша жизнь в твоих руках.

Он замолчал, и Властитель поощрительно кивнул: