Конь чугунный

Девочка хмыкнула, накрутила кончик от косички на палец и уже совсем серьёзно произнесла:

— Школа у нас хорошая, и учат нас правильно. А вот ты-то и есть неуч, как я погляжу. К твоему сведению, клубника бывает не только в огороде на грядке, она ещё и на лугу растёт. Её полуницей называют. — Девочка вернулась к берёзе и подняла повыше наполненное желтовато-розовыми ягодами прозрачное ведёрко. — Вот они, если не видел никогда. А будешь обзываться, так я ребятам пожалуюсь. Они таких вот ГОРОДСКИХ тоже не любят, поймают и поколотят хорошенько.

— Ах-ах, — схватился Ваня ладошками за щёки и театрально покачал головой, — страшно-то как, прям напугался до смерти, сейчас прятаться побегу.

Девочка молча покрутила пальцем у виска, повернулась, и цветастый сарафан пропал среди деревьев и кустарника.

— Крутецки покатался, — вздохнул Ваня и уселся на обочину.

Злость пропала, осталась только противная липкая усталость. Обидно, если кататься не научится, потому что на футбольное поле ему теперь уж точно не попасть. Да и перед дедом стыдно. Да что там перед дедом, перед самим собой тошно: велосипед оседлать не может.

Поднявшись, Ваня сделал ладошку козырьком и огляделся. Было тихо, только в лесополосе задорно чирикали птицы, да в траве приглушённо трещали кузнечики. Жара спадать не собиралась, и Ваня очень надеялся, что «благородные рыцари» в такое пекло никуда не пойдут даже ради «принцессы» в цветастом сарафане.

Ваня снова поднял велосипед, который теперь казался ещё тяжелее раз в десять. Крутанул педаль и решил ногу под рамкой просунуть, чтобы стоя на педалях прокатиться. Может так легче будет ехать, да и падать не придётся — успеет спрыгнуть. Оттолкнувшись, он прокрутил левой ногой педаль, правую просунул под рамкой, надавил, поехал. Руль вилял туда-сюда, колёса подпрыгивали на мелких травянистых кочках, но, несмотря на неудобное положение, дело вроде пошло. Ваня обрадованно заулыбался. И тут раз! Правая нога соскользнула, и их вместе с чугунным конём в который уже раз приняли в объятия заросли луговой ромашки.

С этого момента время будто замерло, а внутри у Вани вступили в противоборство две сущности. Одна, основная, требовала бросить эту треклятую железяку, пойти напиться ледяной колодезной воды и поиграть в телефоне (хоть в какую-нибудь простенькую аркаду без интернета). А вторая, изредка желавшая приключений, предлагала не останавливаться и одержать победу в этой схватке с древним монстром. Обычно побеждала первая, но сегодня вторая взяла быка за рога, поэтому Ваня даже не заметил, что солнце уже повернуло в сторону заката. У него сложился чёткий алгоритм: поворот педали — толчок — нога под рамку — несколько метров вперёд — руль в сторону — падение. И так снова и снова. Ваня уже совершенно не реагировал на боль, её давным-давно перекрыла злобная сосредоточенность.

Неизвестно, в какой раз он оказался лежащим в траве, но неожиданно внимание привлекла дорожка из щебня. Это означало только одно: он доехал до железной дороги, от дома до которой километра три, не меньше.

— Ну ё-моё, ну как меня угораздило так умотать. Вот я дурень.

Ваня сел в тень, привалившись к гладкому стволу тополя и тяжело вздохнул. Теперь помимо мучавшей жажды противно ныли ушибы и мерзко щипали ссадины. Но как бы тяжко не было, а домой возвращаться всё равно придётся. Когда Ваня поднялся и бросил взгляд на дорогу, внутри у него мигом похолодело: вдали, поднимая тучу пыли, неслась целая ватага велосипедистов.

— Вот ябеда, — сквозь зубы прошипел Ваня. — Прямо тьфу на этих девчонок.

Он поднял велосипед и перегородил им дорогу. Если вдруг драться полезут, он сперва обрушит на них эту тяжеленную железяку, внесёт, так сказать, сумятицу. Ваня сильно нервничал в ожидании, стоит ли говорить, что драться в реальности он тоже не умел.

Каких-то пара минут и мальчишки с протяжным скрежетом ударили по тормозам. Побросав велики в траву, они шагнули ближе и молча уставились на Ваню. А он, в свою очередь, таращился на них, пытаясь прикинуть, кто главарь и кого бить первым.