Конь с розовой гривой

Толстенький щурок, молодой ещё, беззаботный, бегал возле моих ног, за ящиком копошился, чирикая: «Видишь вот, возле тебя бегаю и не боюся».

Но глянул молодец, а стайки-то родной и нету! Забил он крыльями, запищал: «Куда же вы, братцы? Как же я без вас-то?»

Я проводил взглядом нарядную птичку, в полёте стремительную, в жизни – хлопотунью, и как-то сама собою возникла во мне песенка:

Ты, щурок-швырок,
Изукрашенный лобок!
Изукрашенный лобок,
Распуховенький бок!
Прилетай, щурок-швырок,
К нам на бел бережок,
На том бел бережку
Расклюй забережку…

Виктор Петрович Астафьев

На одной из страниц этой книги рассказывается о том, как стрижиха принесла своему птенцу в клюве дождевую каплю: «Какая это была вкусная капля! Стрижонок Скрип проглотил её и пожалел, говорит, что капля такая маленькая».

По сравнению со всем, что написал Виктор Астафьев, эта книга – тоже всего лишь капля, и, прочитав её, вы, быть может, в свою очередь, пожалеете, что она такая маленькая.

Герой книги такой же мальчишка, как многие из вас: шустрый, непоседа, любопытный, случается, и неслух, как в сердцах зовёт его бабушка, порой даже обманщик, врунишка, неуклюже и смешно пытающийся скрыть свои проделки и маленькие прегрешения.

Впереди у него множество бед и лишений, беспризорничество, война, тяжёлые ранения. «Но ничего этого я пока ещё не ведаю, – пишет Виктор Астафьев, – пока я свободен и радостен, как благополучно перезимовавший воробей».

Задумайтесь над этим сравнением! Ведь совсем не сладко воробью зимой, да ещё морозной, сибирской, когда кажется, и луна «студёная, оцепенелая». Вот и Витьке с малых лет приходится туго: он рано потерял мать, нет рядом и отца. Дед и бабушка, у которых он живёт возле могучего Енисея и его притока – речки Маны, трудятся не покладая рук, но еле сводят концы с концами, так что внук долго лишь мечтает о настоящих, новых штанах, а не перешитых из какого-нибудь старого мешка или, что уж вовсе обидно, бабьей юбки.

И всё-таки писатель бесконечно благодарен тем далёким годам. «Много в детстве было такого, что потом не встречалось больше мне и не повторялось, к сожалению, – грустно замечает он (как будто в поучение и своим нынешним маленьким читателям, которым так хочется поскорее вырасти и стать взрослыми!). -… Хвачу я… такого лиха… что уж никогда не забуду ни Ману, ни время, которое я жил с бабушкой и дедушкой».

Много, очень много перенял у этих людей будущий писатель! Ведь и Катерину Петровну жизнь не баловала («У тяти и мамы я седьмая была, – говорит она, – да своих десятину подняла…»), а «выходило по её рассказам, что радостей в её жизни было больше, чем невзгод». Так и её внук бережно сохранил и до нас донёс всё те же «вкусные капли», которые доставались ему в бесштанном детстве.

Бабушка все травы знала «наперечёт», и для него любое дерево – «это целый мир» со своим разношёрстным населением, своими тайнами и внезапными открытиями; даже опустевший после осенних работ огород для него дорог и трогателен, как живое существо, – «зябкий, взъерошенный… с сиротски чернеющей одинокой черёмухой».

«Генералом» зовут в деревне Катерину Петровну за сметку, распорядительность, за то, как властно распекает она не только лодырей и неумех, но даже добрейшего мужа, «потатчика» ребячьим шалостям, и самого Витьку, которого держит в строгости и постепенно учит уму-разуму, справедливости, совестливости. И ведь так глубоко запали ему в душу её уроки, что сам писатель впоследствии с улыбкой дивился: «На том конце города рукавицы украдут – я на этом краснею».

Грозой гремит бабушка, даже порой в сердцах «наподдаёт» внуку, но сколько же любви, тепла, заботы на него изливается под эти громы небесные! Даже когда он самым настоящим образом проштрафился и подвёл её, Катерина Петровна всё же привезла ему из города пряничного коня с розовой гривой, а ещё толком не поднявшись на ноги после тяжёлой болезни, принялась кроить и шить Витьке долгожданные штаны с настоящим карманом…

Теперь уже не только самому писателю, но и нам с вами будут помниться её «большие рабочие руки в жилках», «зеленоватые, как вода в осеннем пруду», глаза, «морщинистое, с отголоском прежнего румянца лицо». Жалко с ней расставаться! Однако не горюйте: подрастёте – и снова встретитесь с нею в книге Виктора Астафьева «Последний поклон», и снова улыбнётесь, читая, как ругает она любимого внука: «Уж больно зубаст… и неслух! Чуть что – в топоры с бабушкой! А варначишша! А посказитель! Врать начнёт – не переслушаешь! В лес на полдни сходит – неделю врёт!»

Уж как она его не обзывает – даже варнаком, каторжником, а между тем как верно многое в нём заприметила и едва ли не будущую судьбу предсказала!