Конь в пальто

Никак не удавалось сообразить, во сколько он вчера лег. Почему-то казалось, что это – самый важный момент попойки. Уже само слово «лег» неприятно тревожило сознание, склоняясь в мозговых извилинах на всевозможные лады: лечь, прилечь, лежать, полеживать… А потом шокирующее просветление, заставившее Олежку уронить в раковину бритвенный помазок. Лег-прилег он с законной женой своего двоюродного брата, который ему этого отнюдь не предлагал, как это заведено у народов дальнего Севера.

Как смотреть ему в глаза после этого? Внутренний голос попытался успокоить Олежку: «До игры в гляделки не дойдет, расслабься. Жека просто с ходу заедет тебе в харю – и смотреть на него не придется. Лежи себе, отдыхай!»

Хорошенькое утешение! Олежка жалобно скривился, отчего сдвоенное лезвие «Жиллет» оставило на щеке кровоточащую царапину. В этот момент в дверь позвонили. Вот и Жека, легок на помине, зато тяжел на руку… Обливаясь холодным потом, Олежка прокрался на цыпочках в прихожую и приложился к дверному глазку. Уф! Искаженная колобковская рожица, обнаружившаяся там, впервые показалась милой и родной. Олежка облегченно перевел дух и открыл дверь.

– Охренел? – прогнусавил колобок, не переступая порог. – В офисе тебя нет, трубку не берешь…

– Я готов, – быстро сказал Олежка. – А что случилось?

– А то, что Папа велел тебя срочно разыскать, а потом на завод везти и в банк. Шевели копытами, Ляхов.

Напоминание о кредите добило Олежку окончательно. Не зря говорят: пришла беда – отворяй ворота. Опять завалиться спать, чтобы проснуться в другом месте и ином времени, вот и все, о чем страстно мечтал молодой бизнесмен, которого ожидала награда в размере ста тысяч долларов. В такой депрессии и влился он в тесный коллектив, сплотившийся в белой «девятке». Забросил в рот целую пригоршню мятных подушечек, рассчитывая скрыть от эскорта алкогольный выхлоп, но именно этим себя и выдал.

Лекарь, оживившись, стал приставать с разнообразными народными средствами нетрадиционной медицины. Сто граммов в его методику не входили. Фигурировали припарки, вправление мозгов, вставление в задний проход клизм и фитилей, проникающий массаж селезенки. Сплошная мануальная терапия. Олежка натянуто улыбался и вежливо отказывался. За время пути он кое-как оправился, а потом и вовсе вошел в привычный образ энергичного коммерсанта, осчастливившего своим визитом старомодную приемную генерального директора завода «Металлург». Тут стрелки настенных часов навеки замерли на половине шестого, то ли утра, то ли вечера застойного времени и упорно не желали идти дальше. В приемной лежали на перекособоченном паркете истертые ковровые дорожки, а посередине доживал свое древний фикус в убогой кадке. Нищета и запустение. Деньги за арматуру, уголок и катанку, ежедневно вывозимые железнодорожными составами, оседали где угодно, только не на расчетном счете завода. Колоссальный механизм, запущенный отнюдь не нынешними бизнесменами, скрипел, но продолжал работать по инерции – вхолостую для тружеников и к полному удовольствию всех тех, кто работать как раз не собирался.

Здешняя публика в застиранных рубахах и лоснящихся мятых костюмах поглядывала на шикарного молокососа в приемной со смесью ненависти и зависти. Эти дядьки уже смирились с социальной контрреволюцией, но все равно не могли понять, как случилось так, что все в одночасье пошло шиворот-навыворот. Им хотелось не только зарплат и профсоюзных путевок, им хотелось что-то значить, как прежде. Но пожилых дядек с их неотложными производственными вопросами оставили сидеть на стульях вдоль стеночки, а выскочку-капиталиста пригласили в директорский кабинет почти сразу после того, как он высокомерно представился секретарше.

Прежде чем войти, Олежка не без вызова посмотрел на заводских дядек и приосанился. Рванув на себя полированную дверь, миновал темный тамбурок, толкнул еще одну дверь. Приветливая улыбка и пожелание доброго дня. Уверенное шествие через кабинет. Типовой договор о совместной деятельности вынырнул из папки, мелькнул в воздухе бабочкой-капустницей и, прошуршав листочками, приземлился перед директором.

Олежка, получив два экземпляра от Бура, по дороге успел ознакомиться с договором за пять минут, и директору «Металлурга» потребовалось не больше. На бумаге все выглядело предельно просто. Завод в расчете на будущую прибыль от совместных программ отписывал ООН «Надежда» прокатный цех вместе с оборудованием и предоставлял все документы, необходимые для того, чтобы цех можно было выставить в качестве залога. Со своей стороны, «Надежда» обязывалась привлечь кредитные ресурсы и использовать их для модернизации этого самого цеха. Элементарно. Как рана от удара в спину…