Конагер

Что ж, здесь, на Западе, много одиноких людей. Мужчины и женщины, живя вдали друг от друга, работают, тоскуют, и души их пронизывают пространства в поисках ответного зова. Они глядят на горизонт, и мучает их один вопрос: а что там за ним? Но, запертые в пространстве расстояниями, как стенами, они находятся в пустоте... Пленники, вот кто они.

Конагер тоже чувствовал себя пленником. Ему не удалось получить образование. Он начал работать, как только его ручонка смогла обхватывать рукоятку инструмента, и с тех пор всегда трудился. Все, что подарила ему жизнь, - это взгляд из седла на бескрайний простор.

Он перегонял стада, задыхаясь в пыли, поднятой к пылающему солнцу двумя тысячами жарких движущихся тел. Он отбивал все внутренности, несясь по прерии на облучке дилижанса, прежде чем ему удавалось заставить слушаться испугавшихся полудиких лошадей.

Ему хотелось, чтобы скорей пришла весна и ветры подули в обратную сторону. И он послал бы ответ той, которая написала эти послания, - сказал ей, что она не одинока, что ее письма достигли цели. Но ветер дул не туда, да и разве надежный почтальон перекати-поле? Едва ли она найдет его письмо.

Размышления прервал Тэй.

- Чего нам теперь ждать? - спросил он. - Как думаешь, Конагер?

- Они не оставят нас в покое. В другой раз придумают что-нибудь новенькое... Попробуют увести весь наш скот или перестрелять нас поодиночке.

- Тебя когда-нибудь ранили?

- Да, пару раз, и ничего хорошего в этом нет.

Кон доел пирог, выпил еще одну чашку кофе и отодвинулся от стола.

- Я пошел спать. И не будите меня, если не случится чего-нибудь действительно серьезного.

Пошатываясь от усталости, он побрел назад в барак, стащил сапоги, отстегнул ремень с кобурой, плюхнулся на кровать и тут же заснул. Снились ему целые полки перекати-поля, мчавшиеся на него с привязанными письмами, и он бросался к каждому кусту, пытаясь достать белый клочок бумаги, прежде чем ветер унесет его в безвестную даль.

С неделю бандиты зализывали раны и не появлялись в окрестностях ранчо "СТ". Конагер съездил в Плазу и доложил о перестрелке, Шериф выслушал его, подрезая ногти перочинным ножом, а под конец встал и пожал ему руку.

- Я знаю Сиборна Тэя, - сказал он. - Это хороший человек. Крепкий старик. И я знаю Леггета. Тебя до сих пор не встречал, но слышал достаточно, чтобы пожать тебе руку. Ты помог очистить наш край от некоторых нехороших людей. Ты упомянул Кудрявчика Скотта, - продолжил шериф. - Он ранен?

- Вроде нет. - Конагер сдвинул шляпу на затылок. - Шериф, если этому мальчику дать шанс, он порвет со своей шайкой. Его держит при них ложное чувство товарищества, которого они не заслуживают.

- Похоже, я кое-чем могу ему помочь. Сейчас в городе находится его сестра. Увидишь парня - сообщи ему об этом. Она специально приехала с Востока, чтобы повидать его. - Подумав, шериф добавил: - Она не знает, что он связался с бандитами.

Вернувшись из Плазы, Конагер вместе с Леггетом продолжил сгонять скот на пастбища, которые легче охранять. А потом в один прекрасный день вернулся Джонни Мак-Гиверн.

- Что же ты так плохо описал мне этот край, - упрекнул Джонни. - Я бы потратил вдвое, втрое меньше времени на поиски.

- Но ты нашел его? - спросил Конагер.

- Он придет. Отправится через день-другой, у него остались кое-какие дела. - Джонни оглянулся вокруг. - Но, насколько я понял, его помощь уже не нужна?

- Да нет, еще нужна.

В своих одиноких поездках по прерии Конагер поймал себя на том, что ищет взглядом кусты перекати-поля. Но следующее письмо он обнаружил только через неделю, и то совершенно случайно - спустился на широкую равнину и увидел старый корраль, построенный когда-то для охоты на диких мустангов. Сколоченный наскоро из жердей и веток - из того, что нашлось под рукой, корраль давно забросили, и он теперь, полуразвалившись, доживал свой срок, но возле его северной стены громоздилась большая куча перекати-поля.

Кон подъехал к ней и, обследовав по привычке каждый куст, наше две записки.

Первую, неразборчивую, написали, должно быть, несколько месяцев назад.

"В детстве я мечтала о сказочном рыцаре, который приедет за мною на белом коне.

Где же, о где же ты, мой Белый Рыцарь? Я жду, я так долго жду!"

Судя по свежести чернил и состоянию бумаги, второе письмо отправили гораздо позже.

"Прошлой ночью я вышла взглянуть на звезды. Я хотела бы знать их имена".

Не осознавая того, Конагер начал рисовать себе образ девушки, которая писала эти странные записки. В его мечтах она предстала юной, стройной, белокурой и такой же одинокой, как он сам. С ней можно было говорить обо всем на свете.

Работа продолжалась. Джонни помогал управляться со скотом, и они смогли расширить охраняемую территорию. Банда Парнелла не давала о себе знать, хотя Тайла Кокера видели в Плазе. В Черном Каньоне, недалеко к западу, какие-то подонки ограбили дилижанс. Никого из четверых грабителей не удалось узнать в лицо. Пятый держал лошадей.