Конан Дойль на стороне защиты

Абдуктивный метод не позволяет таких опрометчивых выводов. «Абдукция отталкивается от фактов, без всякого наличия изначальной гипотезы, хотя движущим мотивом служит именно чувство, что гипотеза необходима для объяснения таких удивительных фактов, — пишет Пирс. — Индукция отталкивается от подходящего предположения, без наличия изначальных фактов, хотя она и нуждается в фактах для поддержки гипотезы. Абдукция ищет гипотезу. Индукция ищет факты».

Как объясняет группа английских ученых в статье о медицинской диагностике, абдукция имеет следующую форму:

Наблюдается факт С.

Если А верно, то С — обыденное положение дел.

Следовательно, есть причина подозревать, что А верно.

Этот процесс — зеркальное отражение дедукции: при дедукции исследователь идет в рассуждениях вперед, от причины к следствию. Когда Холмс в своей дебютной истории говорит: «При решении подобных задач очень важно уметь рассуждать ретроспективно»[25] — он восхваляет абдукцию. Чтобы проиллюстрировать разницу между дедукцией, индукцией и абдукцией, Пирс приводит вот такой тройной комплект силлогизмов:

Дедукция

Правило: Все серьезные ножевые раны дают кровотечение.

Частный случай: Это была серьезная ножевая рана.

Вывод [дедуцированный итог]: Было кровотечение.

Индукция

Частный случай: Это была серьезная ножевая рана.

Результат: Было кровотечение.

Вывод [индуцированное правило]: Все серьезные ножевые раны дают кровотечение.

Абдукция

Правило: Все серьезные ножевые раны дают кровотечение.

Результат: Было кровотечение.

Вывод [абдуцированный частный случай]: Это была (вероятно) серьезная ножевая рана.

Составляя дело против Слейтера, полиция и обвинение действовали дедуктивно, с ущербом для правосудия. Если их абсурдные рассуждения свести в схему, она выглядела бы примерно так:

Правило: Все убийства совершаются «нежелательными лицами».

Частный случай: Оскар Слейтер принадлежит к «нежелательным лицам».

Вывод: Оскар Слейтер совершил убийство мисс Гилкрист.

Абдукция, как и реконструирующие науки Викторианской эпохи, порождает нарратив. Именно этот метод использовал Задиг для разматывания причинно-следственного клубка, который связал бы наблюдаемые факты. Более века спустя точно так же действовал и Шерлок Холмс: «Мы, кажется, вступили в область догадок»[26], — говорит клиент Холмса доктор Мортимер в «Собаке Баскервилей».

«Скажите лучше, — отвечает Холмс, — в область, где взвешиваются все возможности, с тем чтобы выбрать из них наиболее правдоподобную. Таково научное использование силы воображения, которое всегда работает у специалистов на твердой материальной основе».

Раз за разом Холмс использует абдукцию для расследования дел, применяя ретроспективные рассуждения до тех пор, пока все не превратится, как он говорит, в «цепь непрерывных и безошибочных логических заключений». В рассказе 1904 года «Шесть Наполеонов» Лондон становится ареной ошеломляющих преступлений: кто-то последовательно крадет и разбивает совершенно одинаковые гипсовые бюсты Наполеона, изготовленные одновременно. Для известного своей недалекостью инспектора Лестрейда из Скотланд-Ярда очевидное объяснение состоит в том, что кражи — дело рук безумца, который «до такой степени ненавидит Наполеона Первого, что истребляет каждое его изображение, какое попадается на глаза»[27].

Однако на вкус Холмса гипотеза Лестрейда объясняет факты слишком примитивно. Если безумец действительно жаждет разбить все изображения Наполеона, тогда зачем охотиться на эти конкретные бюсты, «если принять во внимание, — отмечает Холмс, — что в Лондоне находится несколько тысяч бюстов, изображающих великого императора»? И почему, спрашивает Холмс позже, злоумышленник, сбежавший с одним из бюстов, не разбивает его сразу, а ждет, пока окажется на конкретном участке улицы? «Холмс показал на уличный фонарь, горевший у нас над головой, — пишет Конан Дойль. — Здесь этот человек мог видеть то, что он делает, а там не мог. Вот что привело его сюда».