Конан и Арфа Софока

Киммериец нахмурился. «Кажется, мне доводилось что-то слышать об этих бойцах, — подумал он. — Вроде бы они прославились своей яростью и беспощадностью к врагам. Они, как и я, не боялись никого. Об Ироне и Осуле ходило множество легенд. Вроде бы их невозможно было победить простым оружием, ибо пройти через многочисленные бои живыми и без единого ранения невозможно. Даже я не способен на это».

Честно признаться, Конану было неприятно услышать, сидя в какой-нибудь таверне и потягивая пиво, что есть воины сильнее и ловчее его.

Слыша их имена, ему всегда хотелось сразиться с ними, проверить, такие ли они хорошие бойцы, как о том говорят. «Да, — зловеще улыбнулся он, — первое, что я сделаю, встретившись с ними, это попытаюсь отрубить им головы».

— Я вижу, их имена для тебя не пустой звук! — довольно заметил Иларион. — Что ж, это очень хорошо, ибо вместе с ними нам предстоит пройти по пиктским землям. Как тебе известно, эти дикари владеют не только обычным оружием, но и магическим. Они, призывая на выручку свою богиню, легко расправляются с армиями цивилизованных стран, таких, как Аквилония и Немедия.

— Я слышал, им помогают лигурейцы, друиды, — произнес киммериец, вспомнив одного из знакомых, старого друида Дивиатрикса, запомнившегося ему как большого любителя выпить. Но, как бы там ни было, он обладал поистине могучей колдовской силой, которую всегда использовал для борьбы с силами Тьмы.

— О, да, — закивал Иларион.

— Но как же так! — изумился Конан. — Ведь почитатели богини по природе своей не злы и служат в первую очередь Свету!

— Ты снова прав, — согласился Иларион. — Так было когда-то. Но с тех пор, как пропал Дивиатрикс, жрец лигурейцев, все резко изменилось. И ныне уже сложно разобрать, где действует Добро, а где Зло. Все слишком запуталось.

— Дивиатрикс, — размышлял киммериец, — что с ним? Не так давно я виделся с ним на Совете Магов. Тогда он, выступив на моей стороне, помог расправиться со злобным чародеем Шулухом! Интересно, что произошло с ним, когда мы с Никой отправились в Ламасул? Куда он подевался?

— Мнится мне, мы во время странствия встретимся со жрецом лигурейцев, — сказал он. — Боги хотят этого.

— Я же хочу твоей смерти! — услышал Конан возглас, наконец-то, пришедшей в сознание девушки. Стремительным движением она бросилась к нему. Ее руки превратились в лапы, и когти она вонзила в плоть своего возлюбленного. — Умри, негодяй!

Кровь хлынула из ран, и киммериец, обессилено упал, ощущая, как жизнь медленно покидает его. С каждым мгновением он все ближе приближался к порогу, за которым его ждала смерть. Переживания, страхи и надежды — все это осталось в прошлом. Здесь, где очутилась его душа, все это было неважно. К чему печалиться и радоваться, когда можно отдыхать вечно?.. Разве не об этом он так мечтал?

Он лежал на полу, не замечая, что рядом беснуется Ника, которую пытается утихомирить старый воин. Иларион, безусловно, мог бы просто прикончить ее, но понимал, что, если хочет иметь какие-либо дела с Конаном, этого делать не следует. «Надо же было выбрать себе в спутницы такую девушку», — злился он, спасаясь от несуразного чудовища, в которое она превратилась.

Змеиная голова стремилась его ужалить, а львиная и козлиная — укусить. Да, похоже, за последнее время образ химеры отчего-то стал очень близок Нике, поскольку она раз за разом выбирала именно его для своего перевоплощения. Впрочем, все это не сильно пугало Илариона. В конце концов, за свою долгую жизнь ему, как и киммерийцу, довелось сражаться со многими тварями.

— Остановись! — попытался он вразумить ее. Но куда там! Она не желала ничего слушать.

Ее мозг заполонила одна-единственная мысль. Кто-то посмел отнять у нее Арфу, позволявшую ощутить неземное блаженство. Колдовской туман творения Софока захватил ее окончательно. Ныне для нее представлялись врагами все люди, а не только Конан.

— Боги, помогите! — взмолился старый воин, в который раз спасаясь от смертоносных объятий Ники. «Что же делать? — размышлял он, вспоминая, что предпринял в подобной ситуации киммериец. — Ну надо же, как ловко у него получилось ее оглушить! Я так вряд ли смогу!»

Но, как бы там ни было, он решился напасть сам. Ничего умнее придумать он не смог. И, зарычав, он набросился на нее. Его кулак обрушился сначала на козлиную голову, потом на львиную, змеиной удавалось пробыть в сознании дольше всех, но вот наступила и ее очередь.

Смахнув пот со лба, Иларион вздохнул и принялся осматривать себя, ища ранения. Как выяснилось, он практически не пострадал во время схватки. Несколько незначительных ссадин и синяков не считались.

— Хорошо, — прохрипел он, чуть ли не падая от усталости. Ему хотелось лечь и отдохнуть, но он не мог себе этого позволить. Нужно было сделать что-нибудь с израненным киммерийцем и с Никой. Девушку старый воин просто запер в подвале. На первое время это должно ее сдержать, а потом можно будет придумать что-нибудь понадежней.