Конан и дар Митры

Полузакрыв глаза, Конан сделал глубокий вдох, пытаясь вызвать знакомое покалывание в висках. Оно пришло почти мгновенно; затем теплая ласковая волна прокатилась по всему телу, смывая утомление и слабость. Немигающие глаза под темными бровями, распластанными, словно крылья хищной птицы, смотрели на него. Видно, наставник остался доволен; его маленький крепкий кулак подтолкнул киммерийца к выходу.

- Пойдем! Пусть варево кипит в котле, мы же займемся кое-чем полезным.

- Да, отец мой.

Они покинули пещеру, подошли к огромному дереву, что росло у стрельчатой арки; старец, опустившись на скамью, велел Конану встать поодаль.

- Не чувствуешь усталости или тревоги?

- Нет, Учитель.

- Смотри! А то можем прогуляться к яблоням.

- Кром! Со мной все в порядке!

Против обыкновения наставник не принялся выговаривать ему, словно не услышал имени киммерийского бога. Чуть раздвинув ладони, он сотворил голубоватую сферу, небольшой шарик размером с куриное яйцо; затем вытянул руку к Конану, баюкая в ней крохотную искру Силы.

- Можешь повторить?

- Попробую, Учитель.

Между расставленными ладонями Конана тоже вспыхнул тусклый шар, почти не источавший жара - только приятное тепло, словно нагретый на солнце камешек. Старец кивнул.

- Хорошо. Я вижу, ты способен соразмерять усилие с желаемым результатом... А теперь - гляди!

Внезапно шарик в ладони Учителя дрогнул и отправился в путь. Маленькая голубоватая сфера прокатилась от ладони к плечу, потом - вокруг шеи и к другой ладони; вернулась, угнездившись в ямке над левой ключицей, поползла вниз по груди и животу к ноге, застыла на кончиках пальцев. Старец соединил ступни, и шарик, перебравшись на правую ногу, двинулся вверх, поднялся на плечо, переполз на предплечье и, словно прирученный жук-светлячок, покорно возвратился на ладонь. Конан, чуть прищурив глаза, следил за этим путешествием.

- Теперь ты, - велел наставник. - Прикоснись к нему мыслью и заставь прогуляться.

Шарик в огромной руке киммерийца затрепетал, дернулся и медленно пополз по смуглой коже, то взбираясь на горные хребты могучих мышц, то спускаясь в долины и ущелья меж ними. Движения его, вначале неуверенные и неровные, становились все более плавными, и Конан, даже закрыв глаза, мог следить за странствиями маленькой сферы - кожу под ней слегка пощипывало и опаляло теплом. Наконец он вернул свою искорку Силы в ладонь и вопросительно посмотрел на Учителя.

- Преврати ее в стрелу, - сказал тот. - Сделай это одновременно со мной.

Две руки вытянулись в сторону каменной скамьи, две крошечные молнии, сверкнув синим, ударили в нее. Конан, шагнув к базальтовому блоку, опустился на колени, напряг глаза, но на полированной темной поверхности не было заметно ничего - ни щербинки, ни трещины. Камень без следов отразил удар, ничтожный и слабый, как комариный укус.

Старик поднялся, потрепал Конана по плечу.

- Ничего, киммериец! Когда ты впервые взял в руки меч, то навряд ли сумел расколоть толстое полено, а? - Он подтолкнул ученика ко входу в пещеру. - Идем. Похлебка, должно быть, уже сварилась.

Они сидели на плоских каменных глыбах у ручья, струившего хрустальные воды в маленький пруд. День угасал; на западе солнце неторопливо опускалось к горизонту, окрасив небо темно-синим лазуритом - такого же глубокого цвета, как зрачки Конана; на востоке негромко шумел ветвями сад, уже темный и загадочный, как джунгли Кхитая. За ручьем, напротив Учителя и ученика, тянулись вверх чудовищные живые колонны секвайн; казалось, Стражи Неба застыли в нетерпеливом ожидании, мечтая поцеловать звезды тысячами листьев-губ.

- Чувствуешь? - нарушив молчание, старец повернулся в сторону сада.

- Чувствую, - шепнул Конан.

От зеленого оазиса тянулись тонкие дрожащие нити, робко гладили кожу, незримыми пальцами массировали плечи. Он умел уже различать ласковое прикосновение яблонь, мощный ток Силы, что шел от буков и дубов, и обратное течение, струившееся к соснам, кипарисам и елям; сосредоточившись, можно было различить некую мелодию, в которой каждое дерево и каждая травинка звучали в согласии друг с другом на фоне мерного гула небес, похожего на океанский прибой.

- Все связано со всем, - Учитель плавно повел рукой, словно обнимая и медленно тускневшее небо, и недвижные пески пустыни, и горы, чьи пики возносились на севере, и свой сад, и весь мир, все Мироздание, покоившееся на плечах гигантов. - Все связано со всем в круговращеньи времен, медленно повторил он. - Боги и люди, вода и твердь, деревья и травы, рыбы и звери, огонь и лед, и даже камни...

- Камни? - переспросил Конан. - Такие, как этот? - Его ладонь коснулась шероховатой поверхности базальтового валуна.

- Такие, как этот, и другие, Секира. Совершенные камни, являющие свою красоту человеческим глазам. Омм-аэль! Каждый из них - талисман, хранящий частицу света, коим Великий ежедневно благодетельствует землю.