Конан и дар Митры

Несколько мгновения дуон размышлял, то поглаживая завитую тугими кольцами бороду, то играя тяжелой цепью; потом взгляд его обратился к Тай Па.

- Что скажешь, сиквара?

Кхитаец прочистил горло.

- Я полагаю, владыка, что лучезарный Матраэль, желая испытать мудрость детей своих, загадал нам три загадки. И в том мне видится глубокий смысл, ибо во многих странах, особенно древних, таких, как Стигия, Кхитай и наша преславная держава, три почитается священным числом. Итак, - Тай Па поднял тонкую руку и загнул один палец, - первое мы исполнили: наш молодой мудрец верно разгадал небесное знамение и нашел того человека, северного воина, на коего указывала Хвостатая Звезда. Исполнили мы и второе, догадавшись, что варвара нельзя предать казни или пытке, ибо он несет кару, назначенную богом, и неподсуден законам смертных. Наш мудрец, - сиквара подчеркнул это слово, загнув второй палец и слегка склоняя голову в сторону Саракки, - нашел способ излечить северянина... вернее, на время вернуть ему память. Оставалась третья задача: доискаться решения Матраэля насчет его дальнейшей судьбы. Мы могли задержать этого пришельца, казнить после допроса с пристрастием или отпустить. Саракка его отпустил, и, я думаю, сделал правильно.

- Почему?

Тай Па пожал плечами.

- Повторю, мой повелитель: сей человек несет кару, назначенную богом, и неподсуден законам смертных. Он немногое поведал почтенному Саракке о жизни своей, о целях странствий и надеждах души и сердца, но и того, что узнал наш мудрец, достаточно. Мне кажется, бог испытывает этого варвара с севера... испытывает жестоко, готовя к некоему свершению, предстоящему в будущем... Можем ли мы - из любопытства или прихоти - вмешиваться в такое дело?

- Может, ты и прав, - произнес дуон, и Саракка с облегчением заметил, что чело властелина Дамаста разгладилось, а движения рук, теребивших бороду, сделались медленными и плавными. - Может быть, ты и прав, но все сказанное сейчас всего лишь слова... да, слова, которые нуждаются в бесспорном доказательстве. Верно ли поняли мы волю Лучезарного в последнем, третьем, случае? И верно ли поступил мудрец, решив все за нас?

Взгляд дуона остановился на Саракке, и тот, ободренный возвращением титула мудреца, многозначительно откашлялся.

- Я могу представить такое доказательство, владыка. Оно будет ясным и бесспорным; бог сообщит нам, что воля его исполнена, а значит, все благодеяния, обещанные Им, прольются на Дамаст подобно освежающим водам Накаты.

- Ты уверен в том?

- Да, мой повелитель. Скажи, выходил ли ты из своих покоев вчерашней ночью? Примерно в то время, когда к варвару, к этому северянину, возвратилась память?

Дуон кивнул.

- Я прогуливался по террасам дворца перед сном. Вместе с Рантассой, так? - Полководец кивнул. - Мы любовались звездным небом и вспоминали молодость... - на губах владыки мелькнула мечтательная улыбка, так не вязавшаяся с суровым выражением его лица.

- Вероятно, и ты, и доблестный Рантасса, заметили, что Хвостатая Звезда, возвестившая нам волю Матраэля, сияет по-прежнему ярко, указывая на небесного Воина?

- Да, истинно так! Она пылала сильнее прочих глаз Лучезарного, словно напоминая нам, что Его повеление еще не исполнено до конца. Мы с Рантассой говорили и об этом.

- Не желаешь ли взглянуть, взойдет ли Звезда сегодня ночью? После того, как мы завершили дело с этим северянином?

- А! - Руки Тасанны, гладившие бороду, замерли. - Понимаю, мудрец, понимаю... Да, то было бы бесспорное знамение! Видимый знак того, что воля бога свершилась, как и надлежит!

- Скоро стемнеет, - негромким голосом произнес Тай Па.

- Да, скоро стемнеет! - Дуон стремительно поднялся, скрипнув креслом, и трое сановников торопливо встали вслед за ним. - Пошли! Прогуляемся наверх, оттуда видно лучше всего. Наступает вечер, и скоро Лучезарный сам разрешит наш маленький спор... - Он бросил взгляд на Саракку и усмехнулся; впрочем, вполне милостиво.

Они покинули покой, убранный багряными коврами, и вышли в широкий коридор, а затем на террасу пятого этажа. Сзади топотали тяжелые сапоги гвардейцев охраны, позванивали кольчуги, терлись о наплечники заброшенные за спины щиты. Лестницу, что вела на плоскую кровлю, еще не освещали факелы - сумерки только-только начали сгущаться. Шагать по шероховатым гранитным ступеням было приятно и легко; казалось, лестница ведет прямо в небо, густо-синее в этот закатный час. Такого же цвета, как глаза северянина, припомнил Саракка, невольно улыбнувшись. На сердце его снизошел покой; он был уверен, что Матраэль подаст нужный знак.

Поднявшись наверх, дуон направился туда, где сходились западная и северная стены, ограждавшие площадку. Положив ладони на парапет, он скользнул взором по небесам, где еще не выступила ни одна звезда, затем, огладив бороду, обратил внимание на свой город.