Конан и Два талисмана

Конан не договорил. Он заметил, что в глазах мертвого чудовища уже копошатся черви.

— Интересно, где она сейчас — душа демона? — не унимался Хепат.

— В другом мире, надо думать, — проворчал Конан.

Он в последний раз окинул взором площадку перед пещерой — не забыли ли чего — и вскочил в седло. Поддавшись неожиданно нахлынувшей радости от победы над демоном, от ощущения бурлящей в мышцах силы, Конан поднял жеребца на дыбы и весело рассмеялся. Затем пустил коня рысью вниз по тропе. Хепат на верблюде затрусил следом.

И вновь дорога вела себя странно. Горы за спиной исчезли незаметно, хотя Хепат то и дело оглядывался, пытаясь не упустить момент… И вот — опять… Только что громоздились позади мрачные вершины… и растворились в жарком мареве за один миг. Скоро на горизонте показался алмазный дворец.

Конан резко остановил коня.

— Мне кажется, что ты давно хочешь проведать одного знакомого. Ты с ним недавно подружился…

Хепат недоуменно смотрел на друга. О чем он говорит?! Конан невозмутимо продолжал:

— Помнишь? Огромный наемник, которому ты спас жизнь — не позволил мне нанести последний удар!

— Ну, да… помню… — забормотал гном. — Но я… не собирался…

— Ты собирался! — многозначительно перебил друга Конан, глянув на прозрачный дворец.

Хепат, наконец, начал что-то понимать. Ну да, конечно, если Конан победит Аскеледона — еще останется его небольшая армия… Слуги, рабы… Нужно привести наемников… Но где их искать?

— Да, нужно бы мне навестить друга, — громко проговорил гном. Если демон проделывает такие шутки с дорогой, он вполне может слышать, о чем они разговаривают.

— Если поедешь прямо на юг, то не заблудишься! А завтра, думаю, ты вернешься. Смотри, сильно не напивайся! — усмехнувшись, Конан тронул коня и уже через минуту его силуэт едва виднелся в колыхании марева.

Гном потянул уздечку и нацелил морду верблюда строго на юг.

— Я даже не знаю, что это за страна, — бормотал он себе под нос, понукая ленивого верблюда.

Где искать командира наемников или того, кто им платит? Да, именно! Нужно найти того, кто сказал Конану: «Моя армия в твоем распоряжении»… И следует поспешить — вероятно, бой с демоном произойдет уже завтра!

* * *

Конан, вернувшись в алмазный замок, не был допущен к демону. Прекрасные полуобнаженные рабыни увели его в зал, в центре которого находился бассейн с прозрачной, родниковой водой. Бриллиантовые вазы по углам курились ароматными дымами. На разные голоса играли невидимые свирели. Танцовщицы кружились в завораживающем танце…

И на утомленного киммерийца снизошел покой. Погрузившись в бассейн, он позволил нежным рукам служанок омыть свое уставшее тело, удивляясь их легким, порхающим прикосновениям.

Затем, осторожно взяв за руки, его вывели из бассейна и уложили на широкую лежанку. Несколько искусниц стали делать массаж. Его переворачивали то на живот, то на спину. Мягкие ладони, медленные, плавные, почти ритуальные движения…

Конан чувствовал, как расслабляются мышцы, как приятная теплота разливается по телу, он полностью отдался во власть прекрасных дев, казавшихся ему феями из детских сказок. Киммериец закрыл глаза, и постепенно дыхание его стало спокойным и незаметным. Так хорошо Конан не чувствовал себя, пожалуй, никогда.

Он неподвижно лежал на прозрачной скамье, ему шептали:

«Слушай музыку, она прекрасна», — и он слушал, он был очарован переливами свирелей.

Ему шептали:

«Почувствуй прикосновения наших ладоней, они теплые, нежные», — и он ощущал всю прелесть нежных ручек, ласкающих его тело.

Ему шептали:

«Внимай только нашим голосам, забудь обо всем. Ты слышишь только нас, только наш шепот. Ты слышишь нас, и тебе хорошо. Ты отдыхаешь, ты расслаблен, ты дышишь спокойно, медленно… тебе хорошо, как никогда… отдых… расслабление… сон… хорошо… все хорошо… ты отдыхаешь… ты спишь…»

Раскинувшись на лежанке, Конан действительно ничего не слышал, кроме чарующих — точнее, зачаровывающих — голосов ласковых фей. И только в глубине его души какая-то часть затухающего сознания призывала к осторожности:

«Феи околдовывают тебя, Конан… Неужели ты не видишь этого? Очнись, иначе никогда не проснешься!»

Какое-то время в сознании киммерийца боролись сладкие голоса фей и суровый голос разума. «Спи… отдыхай… расслабься… забудь обо всем… слушай только нас…», — бормотали феи.

«Очнись… пробудись… не давай себя усыпить…» — призывал разум.

И Конан вдруг понял, что Аскеледон хочет лишить его силы. Именно для этого сейчас его усыпляют. Скоро придет демон и… он, Конан, обладая силой, представляет для хозяина алмазного замка слишком большую опасность. Аскеледон не хочет рисковать.

Огромным усилием воли разорвал Конан чары, открыл глаза и увидел, что вокруг не прекрасные девы, а безобразные ящерицы. С глухим ворчанием, точно потревоженный медведь, поднялся воин с лежанки и нашел глазами меч. Не догадались его унести, спрятать, слишком уверены были ящерицы в успехе…