Конан и мрачный серый бог

любое другое понимание. Teвeк очень хотел, чтобы боль уменьшилась, но он знал,

что этого не будет. Он был вещью из кости и духа, заключенный в темницу

преисподней, созданную его некромантией.

Бессмертный.

Беззвучно Teвeк Tул кричал... и кричал.

И кричал.

Эпилог. « Ястреб»

Теплый тропический бриз развивал гриву Конана, когда он смотрел на

мерцание голубого моря.

- Кром, Рулвио, но это хорошо, вернуться и быть среди собак, ощущая ветер

в нашей спине и « Ястреб» в большом море, достойнее, чем когда-либо.

- Да, брюхо Дагона, - Рулвио кивал, хлопая своей ладонью спину Конана,

широкую, бронзовую от солнца. Он мигал. - Это ваша попытка добыть некоторые

сокровища едва не кончилась в пустыне. Mожет быть парни пошли бы пешком, за

такой добычей, не столь редкой.

Сивитри приняла предложение Конана присоединиться к нему, на какое-то

время, на борту « Ястреба». Она стояла, опираясь на борт, ее глубокий вырез

очаровательно гармонировал с ее низкой туникой и короткими брюками. Тонкий

ятаган свисал с ее пояса. Она поворачивалась и вызывающе стреляла говорящими

взглядами на Рулвио, призывно отбрасывая волосы назад.

Конан усмехался, потирая руки. Окраска от Золотого сока Лотоса все еще

задерживалась на пальцах его и Сивитри, которые они опустили в последний из

флаконов мертвого убийцы с драгоценным нектаром, чтобы избавить себя от

проклятия нифийской пустыни, перед тем как начал проявляться эффект болезни.

То же самое поразительное вещество также обезвредило яды Toджа из тела

Сивитри.

- Я вижу, почему тебе нравится океанская жизнь, - размышляла женщина,

говоря Конану. - Это не слишком большая цена за свободу.

Киммериец следил за ее огрызанием. Они спорили все время от нифийской

пустыни до Саридиса. Там они узнали, что Нарсар загадочно исчез, и с ним исчезла

полная комната золота.

Сивитри вместо этого дала Конану огромные аметисты из двери, успокаивая

его ярость за потерю золота и достаточно смягчая его настроение в течение другой

155

ночи в ваннах цитадели. Конан усмехался в памяти о ваннах, и ночи, которыми они

наслаждались с тех пор.

Колдуны и запутанные реликвии будьте проклятыми! Для него лучше жизнь

честного авантюриста – пить прекрасное вино, здоровые парни с хорошим

настроением, загруженные товарами торговые суда, готовые для ограбления. С ним

женщина с красотой, подобной только ее страсти, и приключения, множество

которых ожидает в водах впереди.

Конан обнял Сивитри и бурно рассмеялся, наблюдая за солнцем на фоне

океана в тысяче великолепных оттенков.

156