Конан и Небесная Секира

Но она знала, что наступит время мести! Смутный провидческий дар подсказывал ей, что заточение в каменном склепе не вечно. Придет освободитель - могучий, широкоплечий, черноволосый, с глазами цвета неба на закате, похожий и на Отца Гидаллу, и на Сархаба, и на Таванну… Придет! Она не ведала ни имени его, ни того, как будет называться племя освободителя, но знала, что в жилах этого народа будет течь капля древней крови, крови тех, кто пришел с благословенной земли Атлантиды. Одна лишь капля, но этого было достаточно! Достаточно, чтобы заключить союз с освободителем; достаточно, чтобы направить его к цели. Целью же был юго-восток, неведомый остров или материк, которого достигли уцелевшие суда сыновей Таванны. Там было последнее прибежище рода Южного Ветра, там обитали потомки Гидаллы, сохранившие чистоту крови, и туда стремилась Рана Риорда на протяжении тысячелетий. Но безуспешно… Не было героя, достойного ее, не было руки, которой она могла бы довериться!

Наступил миг, когда она почувствовала приближение освободителя. В зыбком мареве снов перед Небесной Секирой всплыло его лицо - суровое, грозное, как раз такое, каким оно и должно было быть; его черты говорили о родстве с племенем Гидаллы. Но главным являлась кровь! Теплая алая кровь, магический элексир, способный разрушить чары стигийцев! Древняя кровь, над которой Сет и слуги его не имели власти; кровь, унаследованная в бесчисленной череде поколений от вещего Гидаллы и предков его, самих Древних Богов.

Рана Риорда видела, как крохотные струйки этой крови стекают на пол, просачиваются в трещины меж гранитных плит, преодолевают безумно долгий путь среди камней, щебенки, остатков растрескавшегося известкового раствора… Время словно остановилось, замерло; ничтожный алый червячок полз и полз вниз, к истлевшей в пыль коже, прикрывавшей некогда лезвие огромного топора. Вот красная капелька коснулась праха, напитала его, потом ушла в холодную сталь, в самую ее глубину…

И дух Небесной Секиры выплыл из объятий колдовского сна. Он был еще слаб, но знал, что кровь потомка Гидаллы придаст ему сил. Он ощущал, что человек, ожививший его, находится близко, где-то совсем рядом. Внизу? Нет, внизу была только мертвая скала…

Выше! Выше!

Почуяв кровавый след, призрачное серебристое облачко начало подниматься наверх.

Благословен платящий свои долги, не прощающий долга крови, не забывающий о долге благодарности!

В назначенный срок душа его уйдет на Серые Равнины в спокойствии и достоинстве, ибо нечему будет тяготить ее; и, пребывая в царстве Нергала, не будет она мучиться памятью о незавершенном, бессильно грозить обидчику за неотомщенное или сокрушаться о собственной неблагодарности.

Платите же долги свои! За кровь взыскуйте кровью, за любовь дарите любовь, только не оставайтесь равнодушными в мире сем, дабы не сожалеть и не принимать на душу свою лишних страданий по ту сторону жизни.

Из проповеди жрицы Иштар, Непостижимой,

Грозной и Любящей Матери, Возлюбленной Богов

Глава 16. Алтарь на краю света

Несколько мгновений Конан стоял, запрокинув голову и обозревая чуждые созвездия. Таких он не видел нигде - ни на крайнем севере, в Асгарде и Ванахейме, ни в Черных Королевствах, ни в бескрайней гирканской степи. И звезды, странные и непривычные, словно намекали киммерийцу, что находится он в иной земле, безмерно далекой от хайборийского мира, от городов его и лесов, от гор, равнин и рек. Даже небо тут было иным… А что же сказать о земле и море?

Он огляделся, но не увидел ни того, ни другого. Землю скрывала плотная пелена белесоватой и слабо светящейся мглы; этот туман колыхался и ворочался где-то внизу, и лишь вершины немногих утесов - таких же, как тот, на котором стоял Конан - торчали над непроницаемой облачной дымкой. Темные скалы причудливых форм, напоминавшие древние развалины, выглядели рифами в зыбком молочном океане; его неяркое сияние подсвечивало завалы камней и обрывистые голые склоны, бурые и трещиноватые, на которых не росло ни деревца, ни кустика, ни единой травинки.

Моря Конан тоже не видел. Туман колыхался слева от него, море же было справа, за отвесным обрывом скалы; оно рокотало внизу, швыряло волны на камень, шипело у подножия утеса. Звуки эти казались слабыми, отдаленными; вероятно, до поверхности воды была не одна сотня локтей.

– Алтарь… - проклекотал над ухом сильный голос Рана Риорды. - Положи меня на алтарь, киммериец.

Конан, с удивлением озиравший то непривычное небо, то белесую мглу, над которой руинами разрушенных замков высились скалы, очнулся.

– Алтарь? Какой алтарь? - пробормотал он.

– Алтарь перед тобой, потомок Гидаллы. Взгляни!