Конан и Посланник мрака

С нашим появлением общество ничуть не оживилось. Эрхард как раз заканчивал повесть о магическом штурме Эвербаха. Просперо, как обычно, что-то записывал на пергамент для памяти, Тотлант с горящими глазами дополнял речи короля и отзывался о чужой магии в степенях настолько превосходных, что тошно становилось. В уголке скучал Дарт, сын Торира, листая какую-то большую книгу по военному искусству. Гном предпочитал в разговор не вмешиваться, не его это дело, пусть люди сами разбираются.

Молодежь, а именно Веллан, Эртель и несколько их дружков, отговорившись насущной необходимостью повеселиться, давно отправились в город — видать, решили устроить рейд по лучшим борделям и увеселительным домам Бельверуса.

— … Вот, собственно, и все, что я могу рассказать,— развел руками старик Эрхард.— Потом, когда девочка Эрде, Ольтен и граф Крейн торжественно въехали в Эвербах, стены заняли их сторонники, а гарнизон сдался на милость победителей, мы представились по всем правилам этикета. Нас попросили переждать в городе одну ночь, утром вручили это печально знаменитое письмо и отправили восвояси со всеми возможными почестями. Как-никак, чужестранный король со свитой, ближайший союзник могучей Аквилонии. Какие будут соображения, благородные месьоры?

— Да никаких, — я услышал женский голос, обернулся и внезапно понял, что скучную мужскую вечеринку, насыщенную деловыми беседами, скрашивает молодая и очень красивая дама, хотя наверняка не относящаяся к благородному сословию. Высокая, крепкого сложения, темноволосая, в зеленом с золотом платье, неуловимо смахивающая на варварку с Полуночи. Наверное, такой могла быть родительница Конана в молодые годы.— Я следила за Тараском несколько лун, вынюхивала и подсматривала все, что можно было подсмотреть, но меня даже близко не подпускали к тайнам принца. Особенно этот жуткий ксальтотун…

— Кто-о? — я, Конан и Тотлант одновременно подались вперед, а Аластор от возбуждения аж пальцами прищелкнул.

— Ксальтотун,— едва не по слогам отчеканила девица.— Очень странный человек. Друг, а может быть, хозяин Тараска. Если Тараск и принимал решения, то после совета с ксальтотуном.

— Ксальтотун — это имя? — быстро спросил Тотлант. — Или прозвище?

— Затрудняюсь сказать,— покачала головой девушка.— Лично я считаю это словечко названием его ремесла. Слышала пару раз фразочки вроде: «ксальтотун Менхотеп сказал» или «ксальтотун приказал»…

— Менхотеп? — Тотлант сдвинул брови. — Опиши, как он выглядит?

— Проще описать слепому золотой кубок,— грубовато огрызнулась незнакомая красотка.— Никак он не выглядит, хотя бы потому, что я его ни разу не видела близко! Только когда несколько дней назад во дворце случился переполох и у Тараска украли одну из драгоценностей, я заметила входившего к принцу человека…— черноволосая смерила взглядом Конана, прищурила глаза и кивнула: — Наверное, на поллоктя повыше этого киммерийца будет. Долговязый такой.

Тут нас, наконец, заметили. Эрхард, указав на девушку, сообщил, что ее зовут Дженна Сольскель, ежели по благородному, то Зенобия, и является она дочерью главы торговой управы Пограничья Стеварта из рода Сольскель.

Для Эрхарда эта Дженна почти как родная племянница, и, как скромно выразился король, несколько лет назад «Дженна и Эртель дружили».

Ясненько. Знаем мы, что такое «дружить» в Пограничном королевстве, отлично знаем.

Разговор и далее вертелся бы вокруг да около непонятной магии, оказавшейся в руках выжившей Долианы Эрде дочери Мораддина, как на главной башне замка отбили полночь.

В тот же самый момент раздался аккуратный стук в дверь.

— Настало время нечисти,— неудачно сострил Конан. — Вот и первое привидение. Хальк, открой!

Я отбросил легкий бронзовый засовчик и…

— Доброй ночи, ваше королевское величество,— я изобразил самый куртуазный поклон, на который хватило умения и вежливости, а все остальные (даже Конан!) торопливо повскакивали с мест.

На пороге отведенной Эрхарду большой комнаты блистала и сияла Чабела Зингарская, королева Полуденного Побережья. За ее спиной белело постное, но умненькое личико фрейлины.

— Я могу войти? — с царственной небрежностью осведомилась Чабела.— Или здесь вечеринка только для мужчин? О, как погляжу, среди вас находится благородная девица! Так что я тоже не буду лишней.

— Вина? — деловито осведомился Конан, хватаясь за кувшин.— Настойки на ягодах?

— Вина,— кивнула королева Зингары, вошла, оставив фрейлину у дверей, отыскала свободное кресло и непринужденно уселась. Чабела успела переодеться в более простое платье, то есть бриллиантов, жемчужин и золота на ней имелось всего лишь в пять раз меньше, чем на приеме у Тараска, но раза в три больше, чем на всех присутствующих гостях Эрхарда, вместе взятых. Дженна, глянув на украшения зингарки, украдкой вздохнула, явно страдая от тщательно подавляемой зависти. Как все-таки здорово быть самой настоящей королевой, способной позволить себе любые роскошества!