Конан и Посланник мрака

Неразборчивое окончание разговора донеслось до меня уже из коридора. Я сидела, точно привязанная к стулу, и впервые в жизни ощущала пугающую растерянность. Я не знала, что мне делать. Нарушить мои неписаные правила жизни и вмешаться? Но ксальтотун и Тараск затевают такую игру, в которой проигравший или проболтавшийся незамедлительно отправляется на кладбище. Я не настолько дорога Тараску, чтобы его огорчила безвременная кончина девицы Дженны во цвете лет. С другой стороны, Конан Аквилонец мне никто. Я, конечно, уважаю человека, пробившегося с самых низов к королевской короне, но мое уважение совершенно не означает, что я должна мчаться спасать его шкуру. Это не мое дело! Я не желаю иметь ничего общего с замыслами Тараска!

«Чего ты хочешь, в конце концов? — раздраженно поинтересовалась я у самой себя.— Всегда оставаться в стороне? Не выйдет! Ты увязаешь все глубже и глубже. Тони или выкарабкивайся, Зенобия Сольскель, только делай хоть что-нибудь!»

* * *

15 день Второй весенней луны

Целый день в замке короны царило удивительное спокойствие и благолепие. Никаких скандалов, никаких происшествий, всеобщая любезность и торжество хороших манер. Похищенные драгоценности вернулись к владельцам: с положенными куртуазными расшаркиваниями было объявлено, что грабитель изловлен бдительной стражей Бельверусского дворца и препровожден в Башню Висельников для последующего суда и надлежащего возмездия.

Заморийца Кайлиени отпустили по настойчивой просьбе Просперо Пуантенского и двух благородных дам — Чабелы Зингарской и офирской графини Клелии Кассианы диа Лаурин, приговорив к уплате изрядного выкупа семейству убиенного барона Лорето и намекнув, что стоит впредь вести себя потише, ежели он не желает лишиться титула протектора. Месьор Кайлиени с нарочито смиренным видом выслушал приговор и принялся собираться в дорогу, намереваясь догнать уехавших в направлении Края Соленых Озер Тотланта, Веллана и Коннахара.

Все занимались чем-то полезным. Лишь бедная Дженна маялась дурными предчувствиями и бродила по замку с таким лицом, будто страдала разлитием черной желчи. Его высочеству Тараску я старалась на дороге не попадаться, опасаясь, что вид моей скорбной физиономии приведет к расспросам о моем душевном и телесном.

Я колебалась. Пару раз подходила к дверям покоев Эрхарда, намереваясь все ему рассказать, но удирала.

Я даже не решилась узнать у Эртеля, говорил ли он с Чабелой. Зато выследила дворцовых магов: Ораст торчал в своих комнатах, потом уехал в город, Аррас копался в библиотеке, ксальтотуна с самого утра никто не видел.

Я начала впадать в тихое отчаяние. Придумала лихой и совершенно невыполнимый план: наведаться к Тараску, стянуть или выпросить у него разрешение на посещение Башни Висельников, съездить в главную городскую тюрьму и предупредить Конана. Толку от подобного героического поступка — совершенно никакого, зато совесть чиста.

Тихий голосок совести упрямо повторял, что я пытаюсь добиться двух противоположных вещей: не повредить Тараску и одновременно помочь его пленнику.

Нужно выбрать что-нибудь одно. Я же отлично знаю, что право Тараска Эльсдорфа на Трон Дракона — весьма и весьма призрачное. Знаю, что сам он не убивал никого из семьи покойного Нимеда, однако распорядился, чтобы с ними расправились и вкупе с ксальтотуном содействовал распространению недовольства королевской династией среди горожан. Знаю, что между мной и Тараском не существует никакой особой привязанности.Я — редкостное украшение, варварка при цивилизованном дворе Немедии. В конце концов, я в силах устроить свою судьбу и без Тараска Кофийца! Очень он мне сдался!

Дело решил случай. Торча на открытой галерее второго этажа, я бездумно глазела на благородное общество, прогуливающиеся по разбитому во внутреннем дворе цветнику. В дальнем конце галереи мелькнуло нечто стремительное, ярко-алое и развевающееся, что могло быть только причудливым одеянием ксальтотуна. Отлично, колдун в замке. Теперь — не останавливаться и не задумываться. Любое сомнение ведет к гибели. Пока я действую быстрее Тараска и компании, я неуловима. Будем надеяться, что пока никому не известно о вступлении в сражение за немедийскую корону нового человека — девицы Дженны из Пограничья.

Представителям Заморы и Коринфии не выделили, как аквилонцам, зингарцам или свите хауранской королевы, отдельных покоев в замке короны — они ночевали где-то в городе, то ли у близких знакомых, то ли в посольствах. Однако днем Аластор Кайлиени постоянно болтался либо поблизости от Чабелы, либо там, где проводились общие советы — в комнатах Эрхарда.

Я не ошиблась, но слегка опоздала. Несший караул стражник буркнул, что заморийский протектор недавно прошел мимо, направляясь к дворцовым конюшням. Пришлось вприпрыжку нестись по лестницам, стараясь не замечать удивленных взглядов: гости и обитатели замка короны уже привыкли, что варварке Дженне несвойственна поспешность.