Конан и потомок Пха

Не прошло и двух минут, как разрубленные и растерзанные хитиновые туши устилали берег мирного до этого Баскунчука, а самая последняя оставшаяся в живых тварь тщетно пыталась спастись, отползая от киммерийца на немногих оставшихся целыми конечностях. Ещё и злобно ворча что-то: ни дать ни взять – раненная рысь!

Варвар двинулся следом: в его планы не входило дать врагу отступить, и поведать своим, как прошла операция по поиску, захвату, или уничтожению сына отступницы.

Тварь, очевидно заметив упавшую на неё тень киммерийца, замерла. Слабый, но разборчивый голос сказал:

– Не… Радуй… ся. Придут… другие.

Конан ответил:

– Не сомневаюсь. Поскольку вы-то – домой не вернётесь. – могучий удар меча рассёк и без того повреждённое туловище надвое, после чего оно наконец застыло, дёрнув пару раз в конвульсиях остававшимися лапками-члениками, и опустив к земле стебельки с многочисленными глазами.

Конан и сам понимал, что радоваться победе рано.

Ведь оно и верно: поскольку черепашонок теперь плавает в озере, и наверняка пахнет, нет сомнения, что ищейки Наместника с особо острым нюхом запросто вычислили его присутствие здесь, в этом озере – ведь река впадает в море… Варвар похвалил себя за предусмотрительность: правильно, выходит, он никуда не ушёл. Но отругал за излишнюю совестливость: хлопоты не кончились. Проблема не решена. Малыш в опасности.

А сам Конан в тупике. И деваться ему сейчас некуда.

Поскольку нужно так и так спасать бедолагу беззащитного малыша от явно приближающегося войска профессиональных убийц. Вот только…

Конан подошёл к кромке воды. Похлопал по ней ладонью. Заорал (Поскольку скрываться смысла уже не видел!):

– Улюкен! Улюкен! Хочешь жить – быстро плыви сюда!

Голова черепашонка возникла над поверхностью воды минут через пять, когда Конан уже начал опасаться, что его старания напрасны. Однако ближе, чем на десять шагов к берегу черепашонок не подплыл – остановился, словно вопросительно глядя на варвара. Конан, вздохнув, и чувствуя себя идиотом, обвёл рукой пляж:

– Смотри, малыш! Твой главный враг, Наместник, послал сюда тех, кто убил и твою мать! Стражей-воинов! И если ты не хочешь встретиться с ещё одним отрядом убийц, предлагаю тебе вылезти из воды, забраться снова в мою суму, да и попрощаться с Баскунчуком. Не смогло это озеро укрыть тебя! И мы двинемся дальше!

Теперь малыш подплыл ближе. Он немного подрос с того момента, как киммериец видел его в последний раз: туловище уже напоминало приличных размеров блюдо. Вот только глаза… Глаза показались Конану печальными. Но слова, что произносил малыш тонким и звонким голоском, различить удалось легко:

– Спасибо, храбрый воин, что убил моих врагов. Но странствовать снова в суме, в котелке, я не смогу. Не помещусь.

Конан, невольно улыбаясь, почесал заросший густыми и давно не стриженными волосами, затылок: надо же! Кроха помнит и то, что происходило, пока он был яйцом! Обалдеть! Но…

– Тебе не придётся ехать в котелке. Я положу тебя просто поверх своего одеяла. А одеяло – намочу. Если что – и тебя прикрою его мокрым концом. Вот только…

Что ты ешь?

– Ем я водоросли, личинок, и мелкую рыбёшку, которую могу поймать. Но если ты не сможешь найти их – ничего страшного. Я могу голодать около недели!

– Ну, так много, наверное, не понадобится. До следующего озера пути… Дня четыре. И оно – не проточное. В-смысле, никаких следов оттуда в океан уж точно не попадёт!

– Спасибо. Что пытаешься спасти меня. Несмотря на огромный риск и хлопоты.

– Благодарить будешь – когда окажешься в безопасности. А сейчас давай-ка сюда: я пока намочу одеяло.

– Позволишь один вопрос?

– Да?

– Как тебя зовут?

Конан снова почесал многострадальный затылок. Потом понял: всё верно! Он «представился» Нэйле, когда Улюкен был ещё… Внутри матери!

– Зовут меня Конан. Конан-киммериец.

– Спасибо, Конан. Надеюсь, смогу когда-нибудь достойно отблагодарить тебя!

Конан невесело ухмыльнулся:

– Самой лучшей благодарностью для меня будет, если ты будешь расти в безопасности. И вырастешь большим и сильным!

Одеяло Конан действительно намочил. Но ему всё равно пришлось вынуть из сумы все продукты и бурдюк с водой, чтоб разместить там только своего питомца. Так что в одной руке он теперь нёс свою ёмкость с запасами питьевой воды, а в другой – завёрнутые в его плащ карту, запасное оружие, и продукты, а на спине – суму. К счастью – а вернее, к сожалению! – таких запасов у него осталось немного, не больше, чем на неделю.

Ничего страшного: на берегу озера Бирсакельмес наверняка водятся и кролики, и, возможно, кто-нибудь и посолиднее!

Двигаться в сгущавшихся сумерках, а затем – и в почти полной тьме сквозь густые заросли кустов и стволов было не трудно. Но дело осложнялось тем, что нужно было стараться найти такие места, чтоб не оставлять запаха – то есть, по воде. Его подопечный, сразу сам накрывшийся мокрым концом одеяла, беспокойства Конану не доставлял, и помалкивал, пока варвар снова петлял и финтил, пытаясь запутать новую погоню.