Конан и потомок Пха

– Этого должно хватить!

Конан поспешил склянку убрать, и закрыть пробочкой. Улюкен лизнул ранку.

Конан вытаращил глаза: не прошло и минуты, как не то, что ранка закрылась, но от неё на нежной коже не осталось и следа! Конан не смог удержаться:

– Но как же… твоя мать?!

– Она – не божественной крови, Конан. Поэтому не могла залечить свои… Или чьи-то раны. Так что это у меня – только от отца. Да и то, я думаю, что действие моей крови не будет столь же хорошим, как было бы, скажем, действие крови деда – разбавлена же напополам материнской! Так что поспеши: у тебя не больше недели, чтоб добраться до места упокоения твоей Лидии, и влить.

– Постараюсь, Улюкен! – Конан действительно, не мешкая, принялся снова собирать в суму то, что повынимал из неё, пока доставал склянку, – но я… Спасибо тебе!

– Пожалуйста, Конан! Я уверен, что могу на тебя положиться – ты не расскажешь никому о том, что я могу дать. И делать…

– Точно! Никогда! Ты… Умён не по годам – ну, это я уже говорил!

– А сейчас поспеши, время не ждёт!

– Ты прав. Даже мне, и даже без остановок на ночёвку, понадобится ещё дней пять, чтоб дойти. – Конан тряхнул головой, и прикусил губу. Но заставил голос не дрожать:

– Прощай, Улюкен! Будь счастлив!

– Прощай, Конан-киммериец! Береги себя!

– Ха-ха! Уж за это можешь быть спокоен! Собственная шкура – предмет моих первоочередных забот!

– Удачи тебе, северный воин!

– И тебе! Ну, прощай, малыш! И…

Спасибо ещё раз!

До места последнего упокоения малышки Лидии Конан добрался не за пять дней, а всё-таки за четыре. Глаза, красные от напряжения и бессонных ночей, слезились и чесались, тело молило об отдыхе, а в голове шумело, словно штормовое море. Но он заставлял себя двигаться со всей возможной скоростью, и если не бежал, то только чтоб не шуметь.

Однако никто и ничто не пытался остановить его. Так что вскоре он прибыл туда, где ещё не успела зарасти проплешина в лесной подстилке, и не слежалась свежая рыхлая земля. Не забыв оглядеться, и сбросив суму, Конан сразу принялся за раскопки.

Когда вырыл примерно метр, отбросил меч, чтоб случайно не повредить тело, и принялся рыхлую и отвратительно вонявшую сыростью, пропитанную торфом землю, рыть и выбрасывать наружу прямо руками. Ага, есть!

Тело он быстро вытащил из могилы, с удовлетворением отметив, что то ли сырость, то ли – отсутствие в почве тайги червей позволили этому телу сохраниться, в принципе, неплохо. Ну, за дело!

В первую очередь Конан отряхнул как следует всю миниатюрную фигурку от комочков земли и вытер своей многострадальной «перевязочной» тряпкой лицо Лидии. Теперь его черты не искажала гримаса дикой боли и отчаяния – скорее, было похоже, что девушка просто уснула…

Опустившись наземь, помолившись Крому, и пристроив тело на коленях, Конан аккуратно разжал сведённые челюсти, и осторожно влил столь же алую, как в самый первый день, кровь Улюкена в рот Лидии. После чего закрыл этот рот, и продолжал держать тело так же: на своих коленях, чуть приподнимая верхнюю его половину над землёй.

Некоторое время ничегошеньки не происходило… И он даже подумал, что всё равно опоздал! В сердцах он закинул опустевшую склянку в огромный куст папоротника. Варвар чуял, как свинцовый кулак отчаяния снова сжимает его сердце, как вдруг…

Тело на его коленях начало меняться!

Отверстия от штырей на груди, бёдрах и лбу – стали прямо на глазах затягиваться! И вот уже от них остались лишь крошечные шрамы! А затем и сама кожа стала менять цвет – из мертвенно-сизой, словно мороженной, дряблой, превратилась снова в белую, розовую, а затем – светло-коричневую, словно загоревшую, и упругую…

Но вот и торс малышки на его руках словно содрогнулся, по нему прошла дрожь – какая бывает у замёрзшего человека! Конан молчал, боясь поверить в чудо, и только продолжал молиться про себя: хоть бы Улюкен оказался прав! В который раз к нему в голову пришла жуткая мысль: не дай Митра, кто-нибудь случайно узнает, какими свойствами обладает кровь этого малыша – на него объявят охоту правители десятков стран! Чтоб заполучить вожделённое Бессмертие, неуязвимость, и вечную молодость!

Ну, нет – он никому и никогда, ни при каких обстоятельствах!..

Раньше он не думал над этим вопросом, боялся до конца поверить, хоть и надеялся всей душой! Но теперь, теперь…

Теперь в первую очередь нужно придумать что-то для возвращающейся к жизни молоденькой, и, следовательно, жутко любопытной девушки! Уж она-то не забудет спросить, как именно он умудрился её – !..

Тело на его коленях вдруг выгнулось дугой, с уст малышки слетел чуть слышный стон, перешедший затем в дикий крик и хрип! Но точно так же внезапно она и расслабилась, и откинулась снова на его руки и колени. Но теперь щёки порозовели, и грудь задышала: Конан видел частые и чуть судорожные подъёмы-спуски двух крохотных холмиков, над которыми он две недели назад так по-хамски подшутил, и теперь радовался, что они – такие маленькие, и не мешают этому самому дыханию, и с довольной улыбкой на лице слышал, как воздух вырывается из открытого рта.

Но вот открылись и её огромные глазищи!