– Не будет ли теперь великий султан столь милостив, чтобы разрешить удалиться своему ничтожнейшему и преданнейшему слуге? – льстиво-учтивые слова словно сами собой слетали с уст Хаттафа, как если бы за плечами были долгие годы коварных интриги обращения в высших сферах власти, и хорошие учителя.
Впрочем, разве всё это время он не мечтал об этом, не вслушивался внимательно в сплетни, не ловил жадно обрывки разговоров вельмож, гордо шествующих мимо простого сардара, и, втайне, не тренировался в великосветском слэнге, пусть хотя бы про себя?
– Да. Ты свободен. – небрежно-раздражённым жестом Боташ отпустил его, откинувшись на обитую бархатом спинку трона, полупритененного роскошным балдахином и тончайшими вендийскими занавесями с золотым шитьём ручной работы.
Почтительно склонив верхнюю часть туловища, Хаттаф уже гораздо уверенней, чем день назад, упятился до входных дверей, и только выйдя наружу, позволил себе глубоко вздохнуть, и утереть пот со лба.
Да, плебейское происхождение и привычки, похоже, ещё долго будут мешать ему чувствовать себя раскованно и уверенно в обществе султана и его заносчивых и расфуфыренных придворных и подчинённых – приближённых к кормушке прихвостней.
Но – ничего. Он наверстает. Налёт небрежности и величия со временем появится и в его жестах и словах! И одежды он наденет лучшие! Но это – позже.
Торжествовать и выряжаться пока рано. Он действительно должен здорово поработать.
Ведь если он не выполнит своей
Сделать надо не просто многое – а очень многое. А в его распоряжении – только месяц. Да и то – только лунный. За это время нужно создать рабочий механизм – инструмент для реализации его воли. Аппарат. Штат работников нового министерства. Его личной вотчины – министерства особых поручений.
Для этого нужно отобрать подходящих для каждой работы людей. Проинструктировать и обучить их. Разместить – причём где-то поблизости от дворца. В сам
Но главное – нужны толковые и послушные неболтливые люди для основной работы.
Люди, которые не задавали бы ненужных вопросов и точно исполняли бы любую порученную… ну да, лучше всего называть ЭТО всё же работой. В качестве шпионов и осведомителей – это он уже продумал – пока можно отобрать и использовать и штатных ищеек полицмейстера султана. Выбрать посмышленей, помоложе. Полицмейстер, конечно, будет против. Ничего, отдаст, куда денется.
А вот непосредственных исполнителей для
В идеале, конечно, после каждого выполненного задания хорошо бы уничтожать непосредственных исполнителей – чтобы уж точно не проболтались… О том, что пришлось сделать!
Нет, пожалуй, пока это – непозволительная роскошь. Верные и неболтливые люди должны быть почти свои. А найти их в этом городе… Хм…
Ничего. Он знает, где найти таких, как нужно
Быстрым шагом он двинулся прочь по коридору.
Дела, конечно, делами, но вначале он должен немного поработать и над собой!
Вымыться, побриться, сменить одежду. Советник по особым поручениям не должен выглядеть и пахнуть, как простой босяк. Он должен показать всем этим родовитым недоумкам, этим бездельникам-лизоблюдам, что и он не лыком шит. И вот тот ключ, который позволит ему достичь реальной власти: он бегло просмотрел фармон.
Спасибо отцу – позаботился выучить сына чтению и письму, да ещё на двух языках. Ну, всё, вроде, в порядке: указ написан как положено. Он – на коне. Деньги! Вот сейчас главное! Значит, в первую очередь – к казначею! Про средства так и указано – по требованию!..
Так. Прикинем – сколько же потребовать. На первое время, наверное, тысячи две…
Сейчас он поменяет имидж, ещё раз всё хорошо продумает, сытно поест. Эх, честно говоря, не помешало бы и отдохнуть немного, прийти в себя после страшных суток, проведённых в зиндане, когда каждый шорох и звон оружия вызывал невольную дрожь: а ну как это – за ним! И сейчас посадят-таки на кол!..
Но вспоминать об этом – некогда! Как и радоваться тому, что остался жив.
Нужно заняться основной работой.
***
Когда за его новым советником плавно закрылись тяжёлые двери, султан Боташ смог, наконец, позволить душившему его гневу хоть как-то вырваться наружу.